Невеста на ужин - стр. 68

— Танечка, у нашего сына оказывается превосходный вкус, — с неподдельной радостью возвестил Женин папа. — Такие девушки как Тома — большая редкость. Тома любит классическую литературу и музыку, превосходно играет на рояле.

— Оу, великолепно, — всплеснула руками Татьяна Николаевна, — давайте тогда пройдём в гостиную. Томочка, вы ведь не откажете нам в удовольствии послушать, как вы музицируете?

Я почувствовала, как ноги у меня подкосились, а Женя еле успел подхватить стакан, который он выронил из рук, услышав слова матери. Неужели у них есть рояль? Вот такого поворота я не могла представить даже в самом страшном сне. Когда мы очутились в гостиной, я увидела виновника трагедии, которая должна была вот-вот разыграться — прекрасный белоснежный рояль, стоящий в эркере, освещённый лучами заходящего солнца, проникающими сквозь огромное окно. Я беспомощно оглянулась на Женю, но он только покачал головой, с ужасом смотря на меня. Ну не играть же мне «Собачий вальс»!

Я медленно подошла к роялю, обошла его вокруг, желая оттянуть время и всё ещё надеясь что-нибудь придумать, провела пальцами по его полированной поверхности и, не оборачиваясь, сказала:

— Прекрасный инструмент. Интересно, кто же на нём играет?

— А Женя разве вам не говорил? — искренне удивилась Татьяна Николаевна. — Он в юности серьёзно занимался музыкой. У него абсолютный слух, но, к моему сожалению, он решил стать юристом, а не музыкантом. Но иногда он радует материнские уши и сердце своей игрой.

— Женя, пожалуйста, я тоже очень хочу послушать, — я посмотрела на него почти с мольбой.

— Да, Женечка, это было бы превосходно, — подхватила Татьяна Николаевна.

— Не знаю даже. Я так давно не играл.

Вот придурок! Он ещё ломаться будет! Как будто не понимает, что его игра может спасти нас от возможного провала.

К счастью, вмешался отец:

— Женька, дамы просят.

Женя кивнул, вздохнул, подошёл к роялю, откинул крышку, и когда его пальцы коснулись клавиш, комната наполнилась завораживающими звуками. Я не знала эту мелодию, она была немного грустной, но невероятно красивой. Женина мать прижала руки к груди и прикрыла глаза. А я смотрела на Женины волосы, которые золотили косые лучи заходящего солнца, на его длинные пальцы, стремительно касающиеся клавиш. Он был похож на ангела, было в его лице что-то чуждое этому миру. Когда стихли последние звуки, я негромко, словно боясь разрушить остатки очарования, произнесла:

— Это было прекрасно.

— Тома, ну, а теперь ваша очередь, — простодушно улыбнулся Алексей Викторович.

Я покачала головой: