Невеста на ужин - стр. 35

— А ты причём?

— А мне её жалко. Все в доме её боятся и избегают её, потому что она вечно всем недовольна, вечно бурчит и ворчит на всех. Поэтому о ней некому позаботиться.

Я позвонила в дверь её квартиры. Женя явно не ожидал увидеть такое. Вышедшая старушка была одета в серые брюки и коричневый джемпер, седые волосы были накручены на огромные бигуди, губы были накрашены кроваво-красной помадой.

— О, Томочка пришла, — её руки сразу потянулись ко мне. — Где?

Я кивнула головой на стоящего за моей спиной Женю и пнула его, и только тогда он догадался и протянул ей пакеты. Ольга Ильинична, так звали бабушку, начала рыться в пакетах прямо на лестничной клетке, проверяя, всё ли я купила.

— Что, забыла мои любимые конфетки? — это она про «M&M’s». — Молодая, а памяти совсем нет.

— Там они.

— А вот, нашла, ну прости старушку. А это кто? — она поставила пакеты на пол и кивнула в сторону Жени, будто только заметив его.

— Это Женя, мой коллега.

— А-а-а, теперь это так называется, — она недовольно покачала головой. — Я, конечно, понимаю, что у тебя давно коллег не было, но хоть чуть поразборчивей надо быть. Смазливый он какой-то… Малахольный.

— Ничего, что я всё слышу? — подал голос Женя.

— Женя, тебе не уши развешивать надо, а бежать отсюда. Беги быстрее, пока я её задерживаю. Другого шанса у тебя не будет. Она ж тебя сожрёт заживо, — заговорщицким тоном, многозначительно посмотрев на Женю, произнесла Ольга Ильинична. — Нет, только гляньте, он лыбится стоит. Вот молодёжь пошла бестолковая. И как он в постели? — она задавала этот вопрос так, будто Жени рядом не было.

— В постели он спит, — улыбнулась я, а Женя нервно сглотнул. — Зато блины он вкусно печёт.

— А в проводке разбирается? — в голосе Ольги Ильиничны звучала призрачная надежда.

Женя покачал головой.

— Говорю ж, малахольный. Гони ты его в шею, нам такие не нужны. С блинами мы и сами справимся, — она махнула на Женю рукой, взяла в руки пакеты и скрылась за дверью.

Можно сказать, что прошедшие выходные стали переломным моментом в наших с Женей отношениях, перешедших во что-то странное.

Утром в понедельник, когда я отчитывала в своём кабинете Костю за опоздание на десять минут, злобно поглядывая на пустой соседний стол с мыслью, что ещё кое-кому хорошей взбучки не миновать, в дверях появился Женя, держа в руке большой стаканчик с кофе. Улыбаясь, он подошёл и поставил кофе на мой стол:

— Это тебе. Капучино. С корицей, как ты любишь. В кафе была очередь, но я подумал, что тебе захочется с утра выпить кофе.

Если бы вдруг сейчас объявили конкурс на самое перекошенное лицо, то жюри, глядя на наши с Костей лица, надолго впало бы в ступор. Костя заметил и то, что Женя перестал мне «выкать», и то, что я молча стою с ошарашенным видом, не ору на Женю за опоздание и даже не высказываю Жене свои подозрения в подхалимаже, как это было с Костей два года назад, когда он так же зашёл в мой кабинет со стаканом кофе для меня. Тогда Костя был выпровожен взашей после долгой нудной нотации о том, что моё расположение можно заслужить только усердием в работе. Про себя я тогда отметила, что Косте ничего не мешало пару раз плюнуть в кофе, предназначенный мне, по пути в мой кабинет. Бережёного, как говорится… А тут… Женя выглядел таким искренним в своём стремлении порадовать меня, что я вместо того, чтобы сделать ему положенный выговор, просто сказала: