Невеста на уикенд - стр. 40

– Кхм-кхм… – слышу за спиной и резко оборачиваюсь, встречаясь с колючим взглядом “свекрови”.

– Я перезвоню, – бросаю слишком торопливо и скидываю. – Эмма Константиновна, простите, я вас не…

– Настя, – перебивает меня статуя Эмма, сложив руки на груди. – С кем ты разговаривала? – нет, не спрашивает, требует ответ женщина.

– С… подругой, – морщу носик, уже заранее предчувствуя нерадостный финал нашего первого диалога.

– Да? – выгибает идеальную бровь мать Ильи и делает ко мне шаг. Пугающе. Очень. – Дай-ка мне… – тянет руку и перехватывает мою правую ладошку, в которой зажат мобильный Сокольского. – Что-то я не пойму, это новая мода такая?

– О чем вы?

– Кольцо. Где твое кольцо?

– Какое коль… – начинаю и тут же замолкаю. Вместе с Эммой, как дура, пялюсь на свой безымянный палец правой руки. Кольцо. Помолвочное. И правда… черт, Илья! В авантюру втянул, а продумать, как следует все, не соизволил.

– Эм… так я после перелета сняла с себя все украшения, – показываю на голые запястья и шею, где нет ни одного украшения, которые я и правда сняла, оказавшись в спальне. Остается только уповать на то, что при первой встрече хозяйка дома не смотрела на мои руки.

– В нашей семье считается плохой приметой снимать помолвочные кольца, – выдают мне тоном строгого учителя, – немедленно надень.

– Да, конечно, хорошо, – вымучиваю улыбку и уже хочу убежать и выдать Илье очередную порцию гадостей за подставу, но женщина перехватывает мое запястье и заставляет обернуться.

– Я хочу, чтобы ты знала, Анастасия, – чеканит каждое слова Эмма, – ты не устраиваешь меня в роли невестки, – удар номер один. – Моему сыну нужна более умная и смелая особа, – удар номер два. – И я не верю в твои чувства, – финальный. Между нами устанавливается молчание и упрямое бодание взглядами. Мне только и остается, что поджимать в недовольстве губы и молча проглатывать обиду.

Собственно, мне мои же мысли и озвучили. Вот только в глупости и трусости меня еще никогда не обвиняли.

– Я вас поняла. Эмма Константиновна, – стоит неимоверных трудов и полной мобилизации запасов силы воли. – Простите, – сама не понимаю, за что извиняюсь: за то, что, выдернув руку, ухожу, цокая каблуками по брусчатке, или за то, что не оправдала ее ожиданий как невеста.

Плевать.

Три дня, и я буду дома. И с этой высокомерной дамочкой больше никогда не увижусь!

В спальню захожу на трясущихся то ли от злости, то ли от испуга ногах и первым делом лечу к ванной комнате, уверенно отстукивая в дверь ихтиандру Сокольскому, который все еще “освежается с дороги”.