Невеста моего сына - стр. 18
В актовом зале, когда я пришла, уже было необычайно многолюдно.
— Саш, я заняла нам места! — помахала мне Кристина.
Я с трудом протиснулась к ней, то и дело извиняясь.
— Ну что сказал Бенедиктович? Все норм?
— Похвалил, — сдержано отозвалась я. — Но что-то я вообще не чувствую в себе уверенности.
— Ничего, это все нервы, — успокоила Кристина. — Перегорела, пока готовилась. Ой, смотри! Приехали!
— Где? — я покрутила головой, но людей в зале стало только больше.
Кристина аж вытянулась, поднявшись на носочки, чтобы разглядеть руководителей фонда.
— Да вот там Бенедиктович с ним здоровается… А не, тебе не видно, Саш. Далеко и люди вокруг… А он ничего, — неожиданно выдала она. — Судя по загару, молодец, не сидит в кабинетах, как все остальные. О, вот он к сцене идет. Сейчас увидишь.
Она мигом опустилась на сидение. А по лестнице сбоку от сцены поднялся мужчина. И при виде него земля ушла из-под моих ног.
Безупречную фигуру подчеркивал костюм идеального покроя, а в свете софитов блеснули холодными искрами запонки на манжетах.
Меня окатило волной жара. Почему-то представила его полностью одетым, в то время как абсолютно голая Алена, едва выбравшись из постели после ночи любви, помогает ему застегнуть запонки.
Черт возьми, почему Адам не рассказал мне, какой именно благотворительностью занимается его отец?!
А, впрочем, чему я удивляюсь? Адам пропускал мимо ушей все, чем не интересовался лично, я проверила это на себе. А последние полгода его занимали исключительно солнечные батареи.
Николай Одинцов сбросил пиджак на спинку стула, занял свое место за столом председательской комиссии, а после с легкостью сам справился с запонками и даже закатал рукава белоснежной рубашки до локтей.
При виде обнаженных загорелых предплечий, массивных часов на запястье и тугих вен под бронзовой кожей — мне стало еще хуже.
Жесткие тени софитов только подчеркнули его острые аристократичные скулы, которые придавали его лицу хищное выражение.
У Адама, кстати, таких скул тоже не было.
— Ты чего так побледнела? — прошипела Кристина. — Не волнуйся, все будет хорошо! Кто, если не ты, должен туда поехать? Никто из всего нашего потока не сделал столько, сколько сделала ты за этот год ради этой поездки.
В этот момент своим сапфировыми лазерами Одинцов лениво прошелся по зрительному залу, как военачальник оглядывает ряды солдат. Но от безмятежности не осталось и следа. Его взгляд вдруг запнулся, потемнел и остановился на мне.
Одинцова аж перекосило. Он уставился на меня, явно не веря своим глазам, а я почему-то снова задержала дыхание. Ощущение было, словно он подставил к моей коже горящую спичку, а ведь между нами было более десяти забитых под завязку зрительских рядов.