Невеста для ректора - стр. 20
И я решилась.
Подошла и осторожно опустилась рядом на мостике, предварительно спросив разрешение. Можно я тоже здесь посижу?
Гретта кивнула, а затем засопела.
– Попало? – спросила я сочувственно.
– Попало, – призналась она.
– Бывает, – вздохнула я. – Очень ругал?
– Очень. – И Гретта вновь уставилась на воду. – Лебеди тоже сегодня не приплыли…
Каждый год в Академию выводить птенцов прилетала лебединая пара. Даже огораживающие территорию заклинания немного изменили, чтобы птицы могли попасть на Лебединый Пруд.
– Ну что за день такой! – добавила девочка в сердцах.
– И не говори, – согласилась я. У меня тоже случались дни, когда лучше оставаться в своей комнате, не высовываясь наружу. – Но, наверное, лебеди в этом году больше не приплывут. Они улетели в теплые края и деток своих забрали. Скоро наступит зима, а у них нет таких шубок, как у нас. Но там, за морями, им будет тепло. – Затем, спохватившись, сказала: – Меня Джой зовут. Вернее, Джойлин, но ты можешь называть меня Джой.
– Я Гретта, – важно произнесла девочка.
– Знаю, – улыбнулась я. Затем все же спросила: – Почему ты здесь одна? Где твоя гувернантка?
Назначенная встреча меня порядком тревожила. Ее время уже подошло, а кроме Гретты никого в этом месте не оказалось. Но то письмо не могла оставить расстроенная маленькая девочка – нет, это невозможно!
– Мисс Мэри? – дочь лорда Гамильтона уставилась на меня серыми глазами в окружении длинных темных ресниц. – Я от нее сбежала.
– Но почему?!
– Потому что она очень злая, – пожала плечами девочка. – Кричит на меня все время, называет разбойницей и дрянной девчонкой. А еще говорит, что я своими приступами ее до приступа доведу.
– Приступами? – растерялась я.
– Мне часто снятся кошмары, – призналась Гретта. – Даже когда я не сплю, я тоже их вижу. Тогда я очень пугаюсь, а заодно пугаю и мисс Мери.
– А папа… Твой папа знает о твоих приступах?
– Конечно же, он знает! Я его тоже много раз пугала. Но папочка ничего не может с этим поделать. Ни он, ни другие маги, которым он меня показывал.
И я сочувственно покивала. Потому что меня тоже мучали постоянные кошмары.
Во всем была виновата война.
Два года в оккупированном городе, когда повсюду зверствовали солдаты Угроса и маги-отступники, не прошли для меня даром. Это было ужасное время, из которого, слава Богам, я почти ничего не помнила. Даже своего старшего брата, погибшего в Ливанте, я тоже забыла.
Знала только, что его звали Патрик и что его убили солдаты Угроса.
Не помнила я ничего потому, что мама с папой попытались мне помочь. По их словам, я дошла до такой степени нервного истощения, что застыла на грани жизни и смерти. Именно поэтому им пришлось отвезти меня к столичным магам-менталистам, которые по их просьбе стерли мне память.