Невероятная подстава, или Хочу быть вашей мамой - стр. 8

– Стоп! – оборвала я перечисление, с ужасом взирая на загнутые пальчики Эльмы. – Ты права, в арку тебе нельзя, она не просто почернеет ещё и молнией в бестолковую макушку ударит!

– Она так не работает. Так ты мне поможешь? – невинно захлопала сестрёнка ресничками.
Хотя о чём я? Где она и где невинность?

– Не вздумай соглашаться! – раздался голос появившейся на пороге Татьяны Васильевны. – От твоего папочки и сестры чего угодно можно ожидать, но только не хорошего!

– И тебе здравствуй, мамуль. Спасибо, что поинтересовалась моим самочувствием и жизнью в целом. Я так-то твоя дочь, если ты не забыла.

– Помню, и как твоя мать знаю тебя куда лучше других, поэтому и говорю, что здесь попахивает какой-то подставой.

– Мам, я сама разберусь, не маленькая, – влезла я в их перепалку.

Фыркнув, мама ушла, громко хлопнув дверью. Тяжело вздохнув, я вновь опустилась в кресло.

– Элечка, ну пожалуйста! Всего на часок меня заменишь. Пройдёшь арку, скажешь «да» у алтаря, потому что в это время нам никак не поменяться, а потом сбежишь в уборную, а я тебя там встречу.

– Ну допустим, а что ты в брачную ночь делать будешь? Считаешь, твой дракон такой остолоп, что не заметит отсутствия девственности?

– Папа обещал найти выход из ситуации.

Внутренне я застонала. Слишком уж ты жалостливая, Эльмира Соловьёва, и это тебя когда-нибудь погубит! Но не могу я бросить сестрёнку на произвол судьбы, когда она смотрит на меня такими щенячьими глазками.

4. 3

ЭЛЬМИРА.

Я стояла посреди огромной спальни Эль. Моя комната по сравнению с этой лишь небольшой закуток – в родовом замке графа Родара чулан с принадлежностями для уборки больше. Но помпезные апартаменты сестрёнки никогда мне не нравились. И не только они... Дома мама была совсем рядом и я знала: стоит присниться кошмару и она вбежит в комнату, прижмёт к груди, поцелует в макушку и все выдуманные мною монстры исчезнут.

Здесь же никому нет до тебя дела, на твои крики и слёзы придёт разве что гувернантка, чтобы нудным голосом сообщить, что леди так себя не ведут. Не знаю, было ли подобное отношение только ко мне или Эльма тоже не видела ни любви, ни ласки, но её такая жизнь устраивала.

– Всё, можешь на себя полюбоваться! – привлекла моё внимание сестра.

Приподняв непривычно длинный подол, направилась к зеркалу. Белоснежное платье иначе как произведением искусства и не назвать. Открытые плечи с выступающими тонкими ключицами; корсет, подчёркивающий талию и приподнимающий грудь, расшит россыпью бриллиантов; пышная кружевная юбка. На голове изящная диадема и прикреплённая к ней длинная фата в пол.