Неверный. Цена любви - стр. 29
– Я могу сама поговорить с папой. Для этого не нужно притворяться. Конечно, если ты не хочешь сыграть счастливую семью перед коллегами…
– Господи, Майя! – впервые повысил голос, встревожено рассматривая моё лицо. – Ты теперь так обо мне думаешь? Что я… Я хоть завтра могу пойти уволиться, если это поможет решить наши проблемы. Я хотел поговорить с ним лично, всё объяснить, но если ты готова сама…
– Ты мог бы позвонить.
– Мог бы.
Я смотрела на Влада и понимала, всё невысказанное. Он готов взять наш разрыв на себя, объяснить всё моему отцу. Потому что мой папа невероятной сложный, властный человек. Никаких иллюзий насчет того, что будет дальше.
Я могла позволить мужу позвонить отцу сейчас или завтра… Но получила бы звонок от папы ровно через минуту. Он не умел слушать, только говорить.
Было несколько раз, когда наши взгляды с папой расходились. Поездка к морю вместо семейного ужина, моя простуда, проведенная в кровати, и с пропуском каких-то мероприятий. Если Влад объяснял всё по телефону, то отец действовал через меня, звонил и продавливал.
Именно поэтому муж выработал свою тактику. Встречался с моим папой лично, не давал возможности перекинуть вину меня. Пытался полностью отгородить меня от общения с таким непробиваемым человеком, как Соловьев Ян Казимирович.
И Влад снова был взять этот удар на себя.
Потому что я не могу! Не умею. Меня воспитывали так, что слово отца всегда должно быть главным. Я до сих пор не сумела избавиться от этих ощущений. Пытаюсь быть взрослой, рассудительной…
Но отцу достаточно одного взгляда, чтобы превратить меня в ребенка без права на иномыслие. Нельзя перечить, нельзя спорить. Только склонить голову и признавать его правоту.
– Поговори с ним, – попросила, встречаясь взглядом с мужем. – Один вечер подождёт.
Мне легче было притворяться счастливой, чем снова захлёбываться слезами обиды и страха.
Так я думала.
Теперь не уверена.
Выхожу из такси возле пафосного ресторана, где будет проходить наше празднования. Одергиваю темное платье, в сотый раз провожу по волосам, спадающим мягкими волнами на плечи.
Развод и дыра внутри – не повод выглядеть небрежно.
Я натягиваю на лицо самую счастливую улыбку, на которую только способна. Держу спину ровно так, что она начинает болеть. Двигаюсь в сторону входа, но каждый стук каблуков отдает лишним ударом сердца.
Волнительно. Страшно. Тревожно.
Я могла бы не появиться, пусть Влад бы сам говорил здесь. Объяснял всем мою пропажу. Вот только это бы обернулось скандальными заголовками в газетах и слухами между собравшимися.