Неукротимый, как море - стр. 51
Сигналы радиомаяка тоже капризничали: стихали, затем вдруг разрывали тишину на мостике, а через несколько секунд снова пропадали.
– Черт бы их побрал! – тихонько выругался Дэвид. От досады на его щеках разлился румянец. – Куда они запропастились? Неужели трудно зажечь фальшфейер?
Никто не отозвался. Судно погрузилось в туманное марево, и все звуки стихли.
– Сэр, я встряхну их гудком, – сказал старший помощник, когда «Колдун» снова выбрался под искрящиеся лучи солнца. Ник дал согласие, не отводя бинокль от глаз.
Дэвид потянул красную рукоятку сирены, и раздался низкий рев – характерный голос океанского буксира. Басовитое гудение, казалось, всколыхнуло туман, отразилось от ледяных утесов и вернулось обратно раскатами грома.
Саманта держала плитку с сухим спиртом на коленях, подложив под нее стеклопластиковую крышку, снятую с ящика со спасательным оборудованием, и, стараясь не расплескать, разогревала в алюминиевой кружке полпинты воды.
Едва разгоняя темень, немощное голубое пламя излучало призрачное тепло, неспособное поддерживать жизнь. Люди на плоту умирали.
Гэвин Стюарт, склонив седую голову, прижимал к груди мертвую жену. Ее тело уже остыло, восковое лицо приняло умиротворенное выражение.
Не в силах смотреть в их сторону, Саманта склонилась над плиткой, бросила в кружку кубик говяжьего бульона и медленно помешивала, часто смаргивая наворачивающиеся от холода слезы. Из носа потянулась ниточка слизи, и девушке стоило немалых усилий поднять руку и вытереть лицо. Бульон едва разогрелся, но на большее не было ни времени, ни топлива.
Металлическая кружка медленно переходила из одной окоченевшей руки в другую. Люди прихлебывали тепловатую жидкость и неохотно передавали дальше, хотя у некоторых уже не осталось сил даже на такое простое движение.
– Ну же, миссис Гольдберг, – с трудом выдавила из себя Саманта. Холод сковал горло, в голове пульсировала боль из-за рвотной вони, пропитавшей все и вся. – Вы должны попить…
Саманта прикоснулась к ее лицу и тут же отдернула руку – кожа на щеках вдовы стала податливой, словно пластилин, и быстро остывала. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Саманта сумела справиться с собой и накинула ей на лицо капюшон куртки. Никто из пассажиров не обратил внимания – все давно оцепенели от безысходности.
– Возьмите… – Саманта всунула сидевшему рядом мужчине кружку, обхватив его руки и прижав непослушные пальцы к металлической кружке. – Пейте, пока не остыло.
Внезапно воздух сотряс то ли рев умирающего быка, то ли грохот пушечной канонады. Саманта замерла, не в силах поверить. И только второй гудок заставил ее поднять голову.