Неудержимость VII - стр. 18

Но вот перед глазами мелькнули полы шатра и я уставился в натянутый шкурой потолок юрты. А самое главное, что я не видел в нём никаких склеек или швов, что заставляло задуматься о размере животного, из которого добыли подобную шкуру. Додумать эту мысль мне не дали, так как моё тело положили на землю, предварительно развернув на 180 градусов и положив мягкую подушку под голову, тем самым приподняв её, что бы я мог смотреть на сидящую главную Роал. Вот только её фигура была скрыта ровно за моим членом, что стоял, как башня. Этот вид отвлёк меня от всех пространных мыслей и я сконцентрировался на ощущениях своего тела, отметив, что лихорадки больше нет, а по мышцам разлилась тёплая истома. А ещё я быстро осознал, что не могу пошевелить глазами и посмотреть ими даже в стороны, из-за чего я теперь пялился только в одном направлении. Но хотя бы ими было возможно фокусироваться на расстоянии. Роал вокруг меня молчали, занимаясь своими делами, как и тогда, когда я явился к ним, отчего в юрте царил редкий шум переставляемой посуды, треск углей в костерках и жаровнях, бульканье отваров и всасывание дыма из курительной трубки, которую курила теперь не только одна главная.

Ожидание продлилось недолго и передо мной встали три ворожеи в шкурах, две из которых держали шкуру по бокам средней. Через секунду я понял, что они привели мою Роал, и сейчас они держали её за руки передо мной. А моя Роал стала вновь тихой и спокойной, но тут раздался голос ведущей ворожеи: “Что же… Я даже не помню, чтобы в летописях наших матерей говорилось о том, чтобы Маргахар посещала своим присутствием сама Гирал.”. И тут же все Роал, что сидели, согнулись, отчего их верхние концы коконов из шкур упёрлись в землю. А те две, что стояли по бокам и держали среднюю передо мной, резко и неестественно извернулись и плюхнулись плашмя на землю, отчего оказались согнуты в три погибели у ног единственной Роал, которая осталась стоять. Этот меховой сталагмит сделал шаг ко мне, отчего мои стопы попали под её шкуру, а затем уменьшилась в росте раза в два, а я понял, что это она так присела на корточки. Шкуры разошлись в стороны и девушка под ними, разведя руки в стороны, скинула их с себя. И первое на что мой взор наткнулся, это на золотые цепочки на её торсе. Они напоминали собой верёвочную лестницу, что была приделана к её подтянутой груди, а точнее, к её проколотым соскам крепились две основные цепочки, уходящие вниз к её киске, и, как я смог разглядеть с первого раза, они были прикреплены к двум проколотым лепесточкам её внутренних губок, что немного выглядывали из вульвы, так как она сидела, выгнувшись колесом в спине и выпятив свой лобок на меня. И уже эти две основные цепочки были скреплены цепями поменьше, что частично скрывали за собой её накаченный живот. Так же я смог различить блеск пирсинга на её лобке, состоящий из ряда серёжек и гвоздиков, ведущему к началу её щёлки, и другие многочисленные украшения, что прокалывали её спортивное тело в различных местах. Само же её тело было эктоморфным и в меру перекаченным, вот прямо у той самой границы, когда спортивная девушка уже начинает повращаться в гориллу-терминатора. А ещё её бронзовую кожу украшали толстые линии татуировок, что золотыми изломанными молниями, идущих от надплечий, украшали её ключицы, обрамляли пресс плоского живота на косых мышцах, шли по бёдрам и рукам. А ещё они были и на её красивом личике, которое лишь казалось, что имеет экзотический грим, так как черты лица были схожи с мордочкой лисы, там татуировки были тонкими. Они шли от внешних краешков глаз вниз по щекам и, изгибаясь под прямыми углами на углах челюсти, шли к подбородку. Маленькие полоски расчерчивали нос и брови, а по центру лба был знак, напоминающий две согнутые ладони, держащие что-то похожее на зерно. Эти же самые ладони, только крупнее, были изображены и на её груди, что за место нарисованного зерна в общей композиции использовали её соски. Вьющиеся синие волосы невероятной пышностью, будто электризованные, окружали голову и спину девушки, словно снежным сугробом. И они плотно обрамляли ей лицо, скрывая под собой её ушки за висками, но я разглядел два чёрных кончика звериных ушек, выглядывающих из копны волос над её головой. Тем временем в меня упёрлись два медовых с примесью зелёного глаза, чьи вертикальные зрачки были тончайшими полосками, что точно также, как и я её, пристально изучали меня. Её вытянутое личико с острой челюстью было чересчур серьёзным, хоть она и кривила при этом одной лишь верхней губой, что была тоньше, чем пухлая нижняя. При этом чёрные губки были выразительными, а верхняя загибалась у впалых щёк уголками вверх, что, в совокупности с её продолговатым носиком с тонкой перегородкой но круглым и вздёрнутым кончиком и огромными радужками, занимающими почти все пространства белков выразительных глаз с приподнятыми вверх внешними краями, и делали её человеческое личико почти лисьей мордочкой. Но она так забавно и непонятно шевелила чувственной губой, периодически оттопыривая одну её сторону вверх и показывая крупные острые зубки, что вся её выказываемая серьёзнеть для меня исчезала, став игрой.