Нетипичный атом общества - стр. 13
Метрах в пятидесяти к востоку, где начиналась наиболее высокая и широкая часть улицы, из прогона между своим собственным огородом и огородом шеф повара интерната Анатолия Сергеева, показалась известная деревенская активистка Галя Безрукова. Она успела поруководить пионерами, потом комсомольцами, поддерживала, или клеймила позором, в зависимости от указаний и была не слишком любима учителями. Её крикливый командный голос идеально подходил к будущей профессии – она являлась студенткой торгового техникума. Жизнь обделила её ростом и подругами, но с Людой Королевой, девицей на два класса младше неё, они вполне находили общий язык.
Галя подошла деловито-руководящей походкой с интересом разглядывая неординарное сборище. Её появление никакого любопытства у мужского пола, за исключением Мамонта не вызвало. Сашка Корягин склонился к гитаристу Витьку и что-то шепнул на ухо. Тот резко вдарил по струнам и и хриплым голосом, в манере Владимира Высоцкого исполнил твистовую «Ладу»:
– Под железный звон кольчуги…
На третьем куплете, большинство хлопало, поддерживая ритм песни.
Зоркий взгляд будущей торговки моментально оценил далеко не среднестатистическую красоту новенькой. Галя сообразила, почему отсутствуют девчата – с такой соперницей шансы стремятся к нулю.
Она презрительно поджала губки, гордо, или, как ей казалось, гордо подняла голову и, торопливо зашагала в сторону Парковой улицы, где слышался девичий смех, на прощание вполоборота бросив:
– Собачья свадьба…
Тем временем Тамара Котелкина сварливо выталкивала одноглазого мужа из просторной избы:
– Иди, иди Иван, разгони этот шалман. Покоя нет ни днём, ни ночью, маленькому спать пора.
Спать то было ещё рано. В ней бушевала обычная бабья сварливость. Иван не спешил на «разгон митинга», он ленился и опасался – толпа была слишком многочисленна.
Жена всё-таки «допилила» и он нехотя тронулся по светло-серым, некрашеным полам в террасу и далее на улицу. Неуверенно и робковато подошедшего хозяина встретили приветливо. Соратник по несчастью (тоже не имеющий глаза, но с другой стороны) Генка Молоканов, прозванием Пират Степанович, предложил плеснуть Ивану граммов сто чистой как слеза крепчайшей самогонки, выделки Александра Матвеевича Сионова. Кривой согласился, не чинясь и, махнув стопочку, помчался за закуской. Когда он полез в подпол, Тамара всплеснула руками:
– Да ружьё то не там!
Снизу послышалось:
– Пошла ты со своим ружьём, не мешай отдыхать людям…
Один из самых высокорослых деревенских парней, Валерка Вихров, вспомнил, что вечером, по первой программе телевидения, станут показывать фильм «Белое солнце пустыни». Человек двенадцать-пятнадцать по-тихому слиняли, видя бессмысленность своего присутствия.