Нет - стр. 20
– Все забываю, как там твоя фамилия? Бу… бу… Как?
– Бугаев.
– Вот, Бугаев!
Словно пойманный на месте преступления, я не выдержал и уточнил:
– А что?
– Ничего. Фамилия – это ничего. Она не имя… Давай, увидимся!
Он подал мне руку и еще раз, показалось, удовлетворенно окинул взглядом зал, в котором наступило удивительное для такого количества «лонгов» затишье, и добавил:
Никогда не понимал, зачем они это делают…
Что именно?
Пьют эту гадость.
Но вы же сами…
Я? Да Бог с тобой! Никогда! – отчеканил он в конце и ушел.
Я осторожно, боясь убедиться в правильности собственной догадки взялся за чек. Так оно и было: в нем не было «лонга». То есть в нем вообще ничего не было! Я оглядел зал. Набитый пьяными гостями, он теперь был единственной реальностью, от которой мне некуда было деться…
Следующие три мои смены старик не появлялся. Спрашивать о нем других я не стал. Я решил: пусть старик останется исключительно моей, пусть и «больной», тайной. Я чувствовал, что появление странного гостя как-то связано с Тихим и его смертью: уход одного и появление другого совпало не только по времени. Напитки они так же выбирали одинаковые. Старик, как и Тихий, обращался именно ко мне. Он шел ко мне, а не просто поесть или выпить. Старик сменил Тихого, внешне никак на него не походя, но было что-то другое, что их объединяло. На исходе третьего дня, увидев старика на входе, я подумал, что, может быть, он и есть Тихий, что он и Тихий – одно лицо. Я постарался как можно скорее отделаться от этой сумасшедшей мысли, но она зависла где-то между мной и стойкой, и старик, подойдя, словно заметил ее и сказал небрежно:
– Ну, вот и девять дней прошли. Я не понял:
– Какие девять дней?
– А то ты не знаешь!
Я, наконец, сообразил и спросил в лоб:
– Вы знали Тихого?
– Тихого? О, еще как! А, вот, он меня по большому счету и не знал вовсе. А я его хорошо. Можно сказать, «до косточки».
– Это как?
– Что как?
– Ну, вы его знали, а он вас нет?
– Чисто временные моменты. Вполне объективные… Ты-то уж должен понимать.
Я опять ничего не понял:
– Я? Что понимать?
Но старик закрыл тему:
– Греческий салат и «Камю». «Бордери». А, да, другого-то у вас и нет…
Я отошел к кассе, но в голове крутилось: «ты-то уж должен понимать»… Что я должен понимать? Что? И опять я следил за тем, как «Камю» исчезал в каком-то неведомом пространстве, так как в счете его не оказывалось, как старик оставлял на стойке вполне реальные деньги, и шел к двери совершенно босой, а Николай не обращал на это никакого внимания. Я совершенно вышел из себя и на этот раз решил пойти до конца: я выбежал следом и поначалу потерял старика из виду. Побежал наугад в ту сторону, куда уходил в свое время друг Тихого – он, кстати, так больше и не появился с того раза – нашел старика совсем рядом, на повороте. Поставив ногу на бордюр, он… завязывал шнурки на ботинках. Закончив, старик поправил джинсы, кривясь, разогнулся и, заметив меня, как мне показалось, совсем не удивился, но, видно для порядка, спросил: