Размер шрифта
-
+

Нет такого слова (сборник) - стр. 7

И каждое утро, едучи на службу, она с выпростанной большой красивой светлой косой стояла на остановке, ожидая румяного приятного военного, чтобы упасть со ступенек троллейбуса, и чтобы он ее поднял, и чтобы они наконец познакомились. Но он больше не появлялся.

Derzhis’, druzhok!

рассказала Татьяна Михайловна Лиознова

Один иностранец с женой и сыном въезжал в СССР на пограничной станции Чоп.

Документы и багаж были в полном порядке, все было быстро и вежливо, и только десятилетний мальчик капризничал и даже плакал. Семья уже несколько дней была в дороге, ребенок устал, не выспался, издергался, а главное – не понимал, что происходит. Они жили себе в маленьком английском городке, папа работал, мама готовила обед, мальчик ходил в школу, и вдруг родители зачем-то срочно собрались во Францию, навестить какую-то тетю. Тетю во Франции не нашли, пришлось ехать на автобусе в Швейцарию, потом на машине – в Австрию, оттуда в Чехословакию, и там наконец снова сели на поезд. Мальчик пропустил целых три дня занятий в школе, не успел сдать сочинение и боялся, что учительница рассердится. И вообще он хотел домой. Его насилу уложили спать.


Когда наутро за пыльными окнами поезда замелькали глинистые проселки и кособокие пристанционные домишки, мальчик в голос расплакался и спросил, когда все это кончится.

Отец обнял его и сказал:

– We are Russians. We are at home.

Пиковая дама

вариация

Вечером играли в карты. В дверь ударило из гранатомета. Все, подхватив автоматы, выскочили наружу, сразу под пули. Герман остался жив. Его волоком потащили вниз. В кулаке у него осталась зажата игральная карта, дама пик. Потом он нашел ее в кармане и перепрятал за подкладку бушлата. Он стал жить с ними. Через год ему стали доверять, дали автомат. Он стал Хасан. Он плохо выучил их язык и почти забыл русский. Однажды он вытащил из-за подкладки даму пик и стал вспоминать про жену. Она тоже была черненькая. Ее звали Лиза. «Лиза, Лиза!» – позвал Хасан, который раньше был Герман. Его плач услышал командир, подошел поближе. Молиться изображению – это «такфир», измена истинной вере. Поэтому он отнял и кинул в костер пиковую даму, а самого Германа, то есть Хасана, брезгливо застрелил.

В гости к Твардовскому

Константин Симонов и Patricia Lee

Банным вашингтонским летом, в самый полдень, я стоял и курил у дверей института, где я тогда – в 1995 году – работал. Улица была пуста и колыхалась от жара. Курить было невкусно и душно. По улице шла женщина. Высокая, стройная, темноволосая. Она шла, печально опустив голову и покусывая губы. Она приближалась. Я засмотрелся на нее. Даже залюбовался. Я никогда здесь не видел таких красивых и, главное, таких умных и значительных лиц. Тяжесть лежала на ее челе, боль была в ее больших, темных, ничего вокруг не видящих глазах. И горестно опущенные уголки губ. Мне стало неловко – как будто кто-то при мне плачет. Я отвел глаза, а потом и вовсе отвернулся. И вдруг услышал веселый, бодрый, даже как бы взвинченный голос: “Hi, Denis! How are you doing?”

Страница 7