Нет имени страшнее моего - стр. 42

После ужина Картли попросилась назад, в свои покои, если конечно… Наверное, рассчитывала, что размякший Абаим не откажет ей, но тот отказал. Он нуждался в Картли, и не только как в женщине, но как в союзнице, к которой он пришел первый раз за помощью, и которая дала ему самую надежду, ту первую, в которой он больше всего нуждался – и тогда, и теперь. Наверное, теперь даже больше.

– Ты останешься здесь. Я не могу отпустить тебя, – произнес император. И тихо добавил: – Прости.

Она молча опустила взгляд. Абаим присел рядом, обнял ее, стаскивая халат. Она не сопротивлялась, но и не помогала, разрешая делать с собой все, как с дорогой его сердцу игрушкой, рассчитывая, что хоть этим проймет… Не проняла, он получил все, что хотел, как мужчина, и, продолжая стискивать в объятиях, замер, чувствуя легкое дыхание женщины на своем плече. Она не пыталась отстраниться, уже не пыталась. Это немного успокоило Абаима. А черный сон без сновидений заставил забыть и об этом.

Ночь прошла без происшествий, Картли, на его счастье, никуда не ушла. А хмурым, дождливым, по-настоящему осенним утром Абаим отправился на Совет. На заре, когда он спал, приходили двое от почтенного Сабанея, просили выдать тела погибших для погребения, Говенда благоразумно отказал. Хорошо что до новой стычки дело не дошло, пришедшие молча удалились, не решив беспокоить императора резней под окнами. Говенда бы и вовсе промолчал об этом происшествии, кабы Абаим сам не спросил как прошла ночь.

– Разузнай, кого именно вы порешили, – дал распоряжение он. – Убитые могут что-то особое значить для Сабанея, или хотя бы один из них. Трупы обыскивали?

– Господин! – несколько укоризненно даже прошептал Говенда, но немедля осекся под потяжелевшим взглядом Абаима. И, отправившись в ледник, лично занялся осмотром. Через четверть часа от силы поднялся, сжимая в руке медальоны убитых с именами и степенями магической и знахарской восприимчивости.

– Имена ничего тебе не говорят? – Говенда покачал головой. – Жаль. Но все равно, может что и проявится. Ты сегодня пойдешь со мной, Ратай останется за старшего. Оружия совсем немного, в присутствие идем.

– Я понимаю, господин, – произнес Говенда и снова осекся.

Дворец Советов, холодный тяжеловесный прямоугольник в два этажа, располагался особняком в Тайном замке. Построенный отцом убиенного полубога, он занимал пространство бывшего ринга между Лебединой и Звездочетной башнями, странное коробчатое сооружение, без всякого внешнего изыска, будто в противовес находящимся рядом строениям: храму Диких лебедей и дому главного советника. Абаим впервые пересекал порог здания, и, едва войдя, замер, удивляясь, сколь велика разница меж внутренним и внешним убранством. Светильники, восполнявшие недостаток дневного света, потерявшегося в хмуром утре, сияли с высоты в десяток локтей, свешиваясь с уходящего еще на добрых пять локтей потолка, или просто свободно парили в воздухе подле входов в галереи, залы и на лестнице, ведущей на второй этаж, поддерживаемые не то силой волшебства, не то магнетизма, что, по сути, конечно, одно и то же, но лишь по-разному выражаемое. Потолок мастерски расписан безвестным художником, изобразившим в золотых плафонах то горные выси, то звездные дали, то башни Тайного замка – казалось, это оконца, куда можно заглянуть и узреть диковины со всей Островной империи. Стены же украшали гобелены, прославлявшие видных мужей государства их побед над врагами отечества, подавления мятежей и прославления собственного величия.