Нет имени страшнее моего - стр. 28
– Картли́ не трогать! – крикнул он подбегавшим слугам главного советника – ну повсюду они, кишат, ровно муравьи, рыжие муравьи, охрана в терракотовых кожаных нагрудниках, покрытых тяжелыми стальными квадратами, с саблями и кинжалами, как нельзя более подходящими для ближнего боя, вернее, избиения. – Вы слышали мой приказ?
Молчание. Кто-то, очевидно, сотник, остановился и ответил: «Да, господин», – не забыв поклониться в ноги. Он еще подумал, понял ли его воин, ведь это не имя жены, а прозвание, под которым император объявил ее супругой своей.
Еще раз вспомнив о ней, Абаим вздрогнул – что-то загромыхало внизу. Он спешно выглянул в окно. Это уже люди самого звездочета перекрыли площадь перед храмом, часть вошла внутрь и запалила здание, а другая за это время успела вынести что-то, складывая награбленное добро ворохом прямо на стилобат, невдалеке от одиноко лежащего трупа, который до сих пор никто не потрудился убрать.
Все верно. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что произошло в последние дни. Каждый боялся, проиграв, потерять все, потому каждый привел своих людей в Тайный замок. Абаим резко отодвинулся от окна, едва не столкнувшись с палачом, почтительно уступившим ему дорогу. Значит, не просто в заговоре он оказался, но в самом его центре, движущей силой, сутью и основой. И в таком тонком заговоре, какой только и возможен против столь могущественного в ведовстве императора и какой только в силах осуществить помощники истинного владетеля земель. Не просто через третье лицо, но через лицо, ни о чем не ведающее, не догадывающееся даже. До самого последнего момента.
Почему-то вспомнился его старый учитель, седовласый Кула́й, не раз говоривший, что воинам приходится исполнять приказы тех, кто на деле является точно такой же куклой в чужих руках. Абаима дрожь пробрала от этой мысли. Постаравшись выкинуть поскорее ее из головы, он подошел к комнатам, занимаемым сакаркой, остановился, перевел дух, прежде чем потянуть ручку двери на себя. Снова остановился, проверяя, нет ли крови… Нет, крови не оказалось.
Дверь чуть слышно заскрипела, он невольно вздрогнул. Заглянул внутрь и тут же отшатнулся, едва не столкнувшись лицом к лицу с той, о которой, если и смел думать, то самое отвлеченное, всякий раз напоминая себе, кто она и чьей супругой является, дабы не помыслить лишнего, не посметь подумать, – хотя, что говорить, думалось все равно, несмотря на запреты. И сны, их ведь тоже невозможно проверять простому смертному, разве что магу, что в сновидческих делах умудрен с младых ногтей.