Нет чужих бед - стр. 8
В учебниках сказано: состояние Становления краткосрочно. Постепенно и'наэ восстанавливает над своим сознанием полный и четкий контроль. Но, увы, после Становления для него непригодны коридоры. Узкие, низкие, тесные, темные.
Последний шлюз. Незнакомый человек без единого вопроса открыл дверь. Изоэ на миг задержался, торопливо сунул руку в нагрудный карман и отдал своего светлячка. Зачем малышу мерзнуть и погибать? Он-то – исконный житель подземных пещер, здесь его дом. Дежурный молча принял подарок, кивнул провожая. И запер дверь. Наверняка с ним уже связался наставник. Предупредил, велел не мешать. Описал, назвал по имени – иначе бы не пропустили. Мало ли кто вздумает глянуть на небо? Такому дорога не наверх, а к врачу. Народ и'наэ состоит из сознательных людей, чтущих закон старейшин.
Поэтому у шлюза выставлена охрана. Здесь дежурят нижние, жители теплых городов: даже одни сутки, проведенные в таком холоде, требуют длительного полноценного восстановления.
Голос мечты звучал в сознании все громче. Холод? А что это такое? Изоэ бежал наверх, задыхаясь от счастья и не чувствуя ног. Ярус за ярусом. Через брошенный мамин город. К старому центральному скоростному подъемнику.
Кабина проснулась, легко прыгнула вверх, прижимая к полу, сбивая с ног… И замерла, с едва слышным шелестом распахнув двери, высокие, удобные. В первом подземном городе еще жили истинные.
Изоэ пошел по коридору к далекому пятну ослепительного, притягательного света. На ходу стащил куртку и сорвал майку. Повел плечами. Сухая, туго натянутая кожа на спине треснула, с хрустом лопнула по двум правильным швам. Юноша не мог видеть, как за плечами раскрываются крылья. Разворачиваются из невзрачных, складчатых, беспорядочно смятых пленок. Но слышал до головокружения восхитительный звук – шелест, щелчки, похрустывание. Смятые пленки сохли, обретали прочность и натягивались. Он даже представить не мог, что это произойдет так быстро и легко!
Пещера оборвалась узким карнизом над бездной. Метели не было – вот чудо из чудес! Внизу под обрывом сплошным слоем лежал снег, розово-сиреневый, с густыми багряными тенями. В небе, у самого горизонта – Изоэ рассмеялся от восторга – висело косматое багрово-чернильное, покрытое сложным узором пятен солнце. Такое слабое, что глаза человека, выросшего в коридорах нижнего города, свободно терпели его сияние.
Изоэ шагнул на край обрыва, раскинул руки, сделал еще один шаг, самый главный и важный, и полетел. Сперва, само собой, вниз.
Но крылья тотчас наполнились ветром, нашли опору и деловито зашумели, загудели, восстанавливая равновесие. Скоро Изоэ осмотрелся, освоился и устремился вверх. У него слишком мало времени, чтобы терять его впустую! Всего один полет. Холод уже вгрызается в тело, прокалывает кожу острыми зубами игл-снежинок, гасит радость. Мешает подняться достаточно высоко, чтобы оглядеть весь мир, доступный крылатому. Но если постараться…