Несвятая Мария. Страницы жизни - стр. 6
– Как дела, Сергей? Раны заживают? – спросил он.
– Можно уже терпеть.
Антон повернулся к кладовщику:
– Открой склад, мне нужно кое-какие запчасти взять, – затем к собравшимся слесарям, – надо поторопиться с ремонтом последних плугов. Может быть, вы договоритесь с Сергеем встретиться после работы и поговорите потом?
Слесаря сразу же начали расходиться по своим рабочим местам. Антон тоже повернулся и двинулся за кладовщиком, когда услышал вдруг от Сергея:
– Ты что здесь раскомандовался, сволочь? Людям, что, уже нельзя послушать, как на фронте воюют?!
Один из слесарей остановился и бросил Сергею:
– Сергей, ведь он же прав. Время горячее. Зачем ты так с нашим механиком?
– Заткнись, – начал горячиться Сергей. – Что вы вообще понимаете! Он же немец, а немцы все заодно, все фашисты. Гады! Если бы не война, разве я потерял бы свою руку, работал бы сейчас, как вы, на тракторе. Гады!
Антон был поражён враждой к себе со стороны Сергея. Сначала он даже не нашёлся, что сказать.
– Сережа, какой же я фашист? Я такой же комсомолец, как и ты. Успокойся. Ты просто, наверное, устал от ран, от госпиталя.
Антон хотел по-дружесски хлопнуть по плечу Сергея, но тот резко увернулся.
– Не трожь меня, что ты знаешь о моих ранах, что вы все знаете о войне? Лежали вы вниз лицом в грязной воронке? Видели вы разорванные на части тела ваших товарищей? – Сергей вдруг заплакал навзрыд, повернулся лицом к стене и со всхлипами, переходя на крик, продолжал. – Зачем нужна эта война, кому она нужна?! Фашисты, фашисты! Все немцы – фашисты! Все вы здесь фашисты!
Сергей побледнел, он начал стучать кулаком левой руки и культей по стене, повторяя «фашисты, фашисты». На его губах выступила пена, перевязка культи начала наполняться кровью. Два пожилых слесаря кинулись к нему, схватили за руки, стараясь сдержать его конвульсивные движения. Сергей впал в беспамятство, глаза заволоклись туманом, тело дёргалось в конвульсиях. Срочно подогнали бричку, уложили его в неё и повезли в сельскую амбулаторию.
Вечером после работы Мария рассказывала, что Сергею пришлось сделать успокоительный укол, что после того, как он пришел в себя, он не мог вспомнить, что с ним произошло и как он оказался в амбулатории.
Через неделю Антон, как обычно, рано утром собирался на работу. Мария возилась на кухне, там же была мать. Антон подошёл к койке сына. Тот спал. Он приложил свою ладонь к тёплой щеке ребёнка. От щеки тепло волной прошло по всему телу. Приятное чувство причастности к этому, ещё ничего не понимающему, маленькому существу охватило его. Кто-то постучал в дверь. Он слышал, как жена открыла дверь и с кем-то заговорила. Хлопнула дверь. Антон вышел из спальни и сел к столу. На сковородке ещё скворчало поджаренное сало.