Нестрашный мир - стр. 10
Мать:
– А я вот, девочки, думаю, надо найти Косте лесника. Остальные:
– Кого?! Мать:
– Ну, лесника. Где-нибудь в Новгородской области, или ещё подальше, в чаще. Там же, девочки, лесничества. Ещё остались. Я узнавала. А лесники – это же спокойные люди. Они сами – как аутисты. Круглый год в лесу, без людей. Ну, я подумала: научил бы он моего Котьку помогать, хворост собирать, печь топить. Костя же умный. Он научится. А потом, глядишь, сам лесником станет…
Дорогой Лёва!
Я занимаюсь с Рустамом в учительской. Другого места для занятий в просторном бардаке школы N не нашлось. С одной стороны, это, конечно, неудобно, а с другой – очень познавательно. Потому что за два урока наших занятий к нам заходит за журналами весь учительский состав школы N.
Рустам – это местная достопримечательность. Потому что он «мальчик– Маугли», «детка из клетки» и так далее.
Примерно треть тётенек-учителей (как вы уже догадались, коллектив школы N на девяносто восемь процентов состоит из дам среднего возраста) подходит поближе и доверительным шепотом рассказывает:
– Вы знаете, такое ощущение, что его первые восемь лет жизни держали в запертом помещении… Голого… А пищу пере давали через окошечко…
Иногда они интересуются: «Ну, как он? Есть хоть какие-то успехи?»
Я, конечно, бодро отвечаю, что успехов полно и вообще Рустам у нас ещёвырастетивсемпокажет.
Тогда они (не так бодро) улыбаются, берут свои журналы и уходят.
Некоторые не обращают на нас никакого внимания, как будто нас и нет. В чём-то они правы: я в школе не работаю, а Рустам вообще из ряда вон. Поэтому мы невидимые.
Иные тётеньки, наиболее нам симпатичные, здороваются, улыбаются и не мешают.
Остальные же смотрят на нас с таким выражением лица, за которое я бы не задумываясь лишала диплома педагога-дефектолога.
Одна сказала: «Он же опасен для общества!»
Сама ты опасна для общества, а прежде всего – для детей, с которыми ты общаешься пять раз в неделю по шесть часов.
– Знаете, он одну девочку чуть не придушил. Из четвёртого класса.
Представляю, как мой Отелло, который в свои девять выглядит на дистрофичные пять, душит одиннадцатилетнюю девицу руками, которые даже пластилин размять не могут.
Ещё одна (кстати, супермегапрофессионал со столетним, как минимум, стажем):
– Это что? Школа или дом инвалидов? (Или дом престарелых, если на то пошло.)
Ну и ладно, а мы всё равно имвсемпокажем.
Пожелай нам удачи.
Дорогой Лёва!
Я не могу, когда Костя страдает.
Страдать – это лежать на рояле, засунув палец в рот, и тянуть:
– Маа-хааа… нетааа… Это значит:
– Маша, нет!