Несносный Шварцвальд - стр. 24
– Моя цитрусовая девочка!
Почти шепчет, гипнотизируя меня глубоким голосом. Не хочу его слушать, не хочу видеть. Но тело вопит об обратном. Выгибается, стоит горячей ладони отстраниться хотя бы на сантиметр.
И снова влажные губы повсюду. На моих ключицах, шее, груди.
– Не смей оставлять засосы! – нахожу в себе силы предупредить и тут же прикусываю с силой губу, потому что его дерзкая ручища резко забирается мне под шорты и несильно сжимает лобок.
– Здесь оставлю, – раскрытая ладонь давит на клитор, вырывая из моего рта громкий стон. Приподнимаю бедра, как самая жалкая женщина на всей планете, но не могу, НЕ МОГУ не поддаться его адскому напору. Ненавижу его.
– Чтоб ты завтрак проспал, Шварцвальд, – шиплю со злостью, откидываясь на подушку, под его тихий смех. Средний палец проникает в меня, и я чувствую, как он скользит внутрь. Господи, да что же это со мной такое?
– Мне не нужен завтрак, если я сейчас наемся тебя, Аля, – глубоко дышу, пока его язык проникает в мое ухо.
Внизу заворачивается торнадо. Я хочу его. Хочу, как будто не занималась сексом как минимум лет пять. Толкаюсь вперед бедрами, насаживаясь на палец. Рич вдруг сползает с меня, усаживается на пол у кровати и одним движением стаскивает с меня шорты вместе с трусиками. Из его горла звучит приглушенный звук, напоминающий рычание одичавшего зверя, когда он ладонями разводит мои ноги и ведет языком по чувствительной плоти.
Как же это пошло. Как дико и непривычно. Меня топит смущение от дерзких ласк, ведь Никита проделывал подобное всего пару раз и то при выключенном свете, а сейчас комната освещена уличными фонарями и спрятаться совершенно некуда. Но я и не хочу. Умелый язык безошибочно находит нужную точку и ударяет по ней, отправляя по моему телу электрические волны. Меня колотит. Дрожь охватывает все тело, готовясь разорваться от напряжения.
Рич вводит в меня палец и продолжает безжалостно изводить языком, разжигая меня до состояния ста градусов по Цельсию. Кровать жалобно скрипит от силы, с которой я как угорь на сковороде кручусь по ней. В запястья больно впивается ремень, грозясь новыми синяками и немного отрезвляя.
– Ненавижу тебя, Шварцвальд!
Со всей искренностью изрекаю и тут же захлопываю рот, стараясь не выдать себя криком. По спине несется сладкая истома, а ноги сводит судорогой, когда оргазм обрушивается безжалостной лавиной. Все тело горит в сумасшедшем наслаждении.
Скорее догадываюсь, чем соображаю, что он быстро укладывает меня обратно и кажется матерится. Сквозь звон в ушах проникают знакомые голоса с улицы. Резко открываю глаза, все ещё сжимая ноги и да, черт, да, понимаю, что возвращаются наши.