Несмеяна для босса - стр. 17
Не удивлюсь, если Короленко уже заподозрил своего дядю. Не мог же он оставаться настолько слепым всё это время из-за родственной лояльности?..
Впрочем, проблема проверки меня не заботит. Это всё не имеет абсолютно никакого значения на фоне моего сегодняшнего намерения. Потому что всё моё будущее с сегодняшнего дня целиком и полностью окажется в руках Батянина.
Моего биологического отца…
- Подожди минутку, пообщаюсь с начальством, - секретарша связывается с генеральным директором почему-то не по телефону, а письменно, через корпоративный чат. Щадит психику “странненького курьера”, вводя Батянина в курс его физических недостатков? Она интенсивно печатает что-то раза три, читает ответы и лишь затем одобрительно кивает мне на дверь: - Можешь подняться.
Смысл предложения “подняться” открывается для меня вместе с дверью, за которой я ожидаю увидеть кабинет… а обнаруживаю узкую витую лестницу с очень крутыми ступеньками. Я аж спотыкаюсь от неожиданности.
- Осторожней, там лестница, - с запозданием предостерегает секретарша. - Кабинет выше, на втором ярусе.
Еле сохраняю равновесие, не переставая изумляться планировке административного пентхауса “Сэвэн”. Прежде мне ни разу не приходилось бывать здесь, поэтому хитрое расположение Батянинского логова оказалось для меня сюрпризом.
Действительно, а ведь умно придумано-то! Любой посетитель, клиент, партнер или конкурент волей-неволей проникнутся властным статусом человека, к которому приходится в буквальном смысле лезть по лестнице и прилагать физические усилия, чтобы попасть на прием.
Вертикаль власти в самом наглядном виде.
Глубокий вдох и выдох. Переставляю ноги по ступенькам, пока не достигаю того самого упомянутого второго яруса. На верхней площадке дверей нет, поэтому мои глаза сначала оказываются на уровне пола, что снова весьма и весьма меня впечатляет. В плане очень мощно продуманного психологического эффекта на посетителя.
Робость, неловкость, растерянность…
Вот что внушает мне кабинет, когда я первым делом на автомате вижу нижнюю часть массивного рабочего стола на антрацитово-черном полу. И элегантные черные ботинки человека, сидящего за ним в широком кожаном кресле.
Второй стол - узкий и длинный, для переговоров и внутренних мини-совещаний с акционерами, - перекрывает мне вид на лицо Батянина, давая время морально адаптироваться. Я крепко сжимаю губы, призывая себя к самоконтролю.
Только бы снова не скатиться в мысли о нашем с ним родстве. Это слишком подрывает равновесие. Внушает какие-то глупые надежды на то, что он всё-таки на каком-то сказочном, метафизическом уровне вдруг почувствует родную кровь. Смягчится, снисходительно выслушает, проявит понимание…