Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева - стр. 49

Старший сержант открыл первую камеру и включил свет. Пустое помещение с четырьмя металлическими двухъярусными шконками. Посередине помещения вмурованный в бетонный пол стол со скамейками. Всё.

– Не понял. А где гальюн, умывальник? – опешил я от набора удобств.

– Нету… – бодро ответил прапорщик.

– Почему? – задал вопрос я, глядя на майора.

– Не предусмотрено конструктивом, – охотно ответил и на этот вопрос прапорщик.

– А куда ж людям…

– В отхожее место водим. В конце коридора на две дучки. Там и умывальники. В количестве двух.

– А как же ночью?

– На ночь ведро выдаём, а утром дежурный по камере выносит и моет. Мы санитарию соблюдаем, – невольно вмешался в разговор старший сержант со связкой ключей в руках.

– Дальше идём, – решил закончить разговор на эту тему я, чувствуя, как холодеет внизу живота.

В камере на четыре человека находились двое мужчин. Услышав скрежет запоров, оба поднялись со скамейки у стола. Небольшого зарешечённого окна явно не хватало для освещения. В глубине помещения угадывались два мужских силуэта.

– Чего темно-то так? День же… – невольно вырвалось у меня.

– Теневая сторона, товарищ подполковник, солнце не попадает, окно низко, – объяснил прапорщик, – но на ночь свет включаем, как положено.

– Арестованный Николаев, прибыл из СИЗО для проведения следственного эксперимента, – представил первого мужчину прапорщик.

Прямо на меня смотрел молодой крепкий мужчина в приличном спортивном костюме с незастёгнутой курткой. Взгляд смелый, дерзкий. На запястьях и шее видны татуировки. «Этот не в гостях», – подумалось мне.

– Статья?

– 161-я, часть первая. Грабёж, – пояснил начальник уголовного розыска.

– Арестованный Ященко, отбывает административный срок пятнадцать суток.

Мужику далеко за сорок. Одет то ли в старую спецовку, то ли это так уже выглядит костюм, что мама ему справила тридцать лет тому назад на выпускной… Было видно, что на настоящей зоне мужик ещё не был, но ждать осталось недолго.

– А это у нас вечный дежурный по аэродрому, – усмехнулся старший сержант. – У нас тут по месту срок отбывает.

– Двое суток осталось, – обиженно шмыгнул носом Ященко, скомкав какую-то обёртку на столе.

– Не зарекайся, дядя, – хохотнул прапорщик.

– Жалобы на содержание в ИВС есть? – выдавил из себя я, понимая, что само нахождение здесь – это уже одна большая жалоба буквально на всё, что тебя окружает.

– Пусть днём лампочку тоже включают. Ослепнем здесь на хрен… – тихо сказал, щурясь, арестованный Николаев.

– Это возможно? – спросил я у прапорщика.

– Надо? Включим, – ответил прапор, недовольно зыркнув в сторону Николаева. И я понял: ни хрена он ничего не включит…