Несколько карт из цыганской колоды - стр. 27
– Вот как? Вам- то откуда знать? – спросила женщина, снова затягиваясь.
– Ну, вообще-то я журналист. Правда, я больше по уголовным делам специализируюсь, но серая повседневность, так сказать, меня тоже интересует.
– Не знаю… – ответила женщина, подумав, – счастливой, я себя, конечно, давно уже не чувствовала… Но Джим – хороший человек… Надежный.
– Так это же здорово! И дочь он любит, как я вижу, разве нет?
– Дина – не его дочь. Хотя – да, любит. Муж, отец Дины ушел от нас, когда ей было три месяца.
– Да ну!– Тим искренне оторопел, – Вы уж извините, что спрашиваю… конечно, не отвечайте, если не хотите… но что же случилось? Это ведь очень необычно!
– Еще как необычно! Такая любовь была… и вдруг… – она смахнула слезу, – одним словом ушел к моей лучшей подруге. Мы с ней еще со школы дружили, она была подружкой у меня на свадьбе…
– Вот тебе раз… даже не знаю, что и сказать… Я слыхал про такое, но…– Тим запнулся, – слов у меня нет, в общем… убивать таких надо! – в сердцах добавил он.
– Да уж… я и хотела ее убить, да все как на Дину погляжу, так и останавливаюсь… А потом пошла в нашу сербскую церковь, и перед иконой божьей матери прокляла ее и попросила ее смерти…. А после зажгла свечку и вверх ногами перевернув, перед иконой поставила… А ведь знаете… – она снова очнулась, – как вас зовут, извините?
– Тимоти…
– А я – Бранка, – она протянула худую, влажную ладонь. Тим пожал ее, – Так вот, вы знаете, Тим, после этого, я думаю, все и началось… Я, как домой пришла тогда, так Дину и увидела без сознания впервые…
– Вот-вот! – дверь распахнулась, и на пороге появился старец, а за ним первой вышла Дина, немного уставшая на вид, будто со сна, а после и остальные.– Я тебе это и хотел сказать: «Не кляни постылого! Заберет бог милого!»
Бранка кинулась к Дине и тотчас залилась слезами:
– Дина, солнышко! Как ты? Какое чудо!
Дина немного вяло улыбнулась и обняла ее за шею.
– Позвони своей подруге,– грозно продолжил старец, – и извинись, покайся, то есть. Сейчас твоя дочка в порядке, но все вернется, если не покаешься! Поняла? Я ее вытянул только на месяц – два, не больше, а дальше хуже будет.
– Как так покайся? – крикнула Бранка, и еще крепче прижала Дину, – Перед этой сукой?
– Так! во-первых, не выражайся тут мне! Во-вторых – да, перед нею. Ишь ты! Ей, к слову, недолго-то и осталось, год-два – не больше. Так что поторопись. Это я тебе серьезно говорю! Серьезнее некуда! А не сделаешь – больше сюда не приходи, и вообще дорогу забудь! Ну, а как сделаешь – я тебе заклад отдам. Понятно говорю?
Бранка кивнула. По ее лицу текли слезы.