Несильно беременна - стр. 18
А во мне скопилось много чего.
Я ругалась и кричала. Кричала и ругалась.
– Нам нужен скотч, – воскликнул Артик, считая слова Андрея, как сигнал к действию.
– Леха, беги на кухню. Там есть, – скомандовал Гога. При этом тряхнул меня, перехватывая поудобнее.
– Уронишь, дурень, – благим матом заорала я, простившись со своей головой, которую чуть не впечатали в мраморные ступени.
Им-то моя голова без надобности. Им нужно от меня кое-что другое. Я без нее шляпу носить не смогу. А косички на чем плести? Во время поездки в Сочи. Однозначно, голову надо беречь. Голова это слабое место.
– Вот и хорошо. В коме, молчаливая, ты нам больше понравишься, – довольно произнес Артик.
– Что за баба горлатая? Не могли найти кого-нибудь посговорчивее, – принялся ворчать Андрей, наблюдая за всеми нами.
Он стоял заложив руки в карманы брюк. Ну чистый бандит. Наверное, позу у Челентано скопировал. Только у Андрея не плащ, как у итальянца, а халат.
– Док сказал, что только у нее овуляция. Правда, я так и не понял для чего она нужна, – признался Артик.
Мужик. В женской физиологии ничего не сечет. Что с него взять? Будь у меня возможность, плюнула бы под ноги. Выражая крайнюю степень презрения.
– Не твоего ума дело, зачем она нужна, – ужасно раздражало, что обо мне говорили в третьем лице.
– Может быть ее все же стукнуть? – Гога встрял в разговор.
– Несите ее уже в комнату. И там к кровати примотайте скотчем, чтобы не сбежала. И рот залепите. Она и получаса не провела в моем доме, а уже все мозги замусорила, – сокрушался Андрей.
– Насильники! Убийцы! Гады ползучие! – я не скупилась на оскорбления.
– О, Боже! Дай нам терпения! – воскликнул Андрей, уходя назад в комнату.
Мужики, держащие меня, восприняли его уход как призыв к действию и понесли на второй этаж.
Вот же, гад! Он еще Боженькой прикрывается.
– Замолчи, – посоветовал Гога.
– Никогда не молчала и молчать не буду,– мне не хватало трибуны и ботинка, уж я показала бы им Кузькину мать.
Все что оставалось, это возмущаться и язвить. И я пользовалась предоставленной возможностью, как могла.
– И за что нам такое наказание? – возвел глаза к потолку Леха, отличавший молчаливостью. Но даже он не выдержал и высказался.
– За дела ваши черные. За грехи страшные,– будь я ведьмой, обязательно прокляла бы. Да от всей души.
– Закройте ей рот,– попросил Гога.– У меня терпение кончается. Иначе я за себя не отвечаю. А шеф потом всех накажет. В спортзал вчера новые маты привезли.
– Именно матами вас и надо крыть. Отборными, – высказалась по поводу услышанного.
– С удовольствием перекрою этот поток красноречия, – в руках Артика появился огромный носовой платок.