Несчастливый брак - стр. 32
– Если бы я согласился жениться на вас, Шона, вам пришлось бы принимать мои ласки. – Видя, что она не отстраняется, он склонил к ней голову. – Показать, чего вам в таком случае следовало бы ожидать?
– Нет-нет, не нужно, – чуть слышно выдохнула она.
Соблазнительный тон его голоса напомнил ей о неукротимой чувственности, источаемой мускулистым телом, облаченным в плотно сидящие бриджи и белую рубашку, расстегнутую на груди. На его шее пульсировала жилка. Шона содрогнулась, заметив скользящий по ее лицу взгляд, на мгновение задержавшийся на полных губах, а потом спустившийся к холмикам груди, обрисованным мокрой тканью сорочки. Когда Зак протянул руку, чтобы смахнуть блестящие на ее щеке капельки влаги, Шона не сумела заставить себя отстраниться.
Мягко проводя руками по ее предплечьям, он произнес чуть слышно:
– Ну же, один поцелуй. Это все, чего я прошу. Я буду с вами нежен настолько, насколько пожелаете.
Шона почувствовала, что вот-вот растает. В его словах содержался скрытый подтекст.
– Я вас волную, Шона?
– Вам же отлично известно, что это так, – пробормотала она, не в силах сдержаться. Заслышав его довольный смех, поспешно отвернулась. – Вы намеренно заставляете меня нервничать.
– В таком случае попытайтесь расслабиться.
Подавляя протесты, Зак склонил голову и уверенно приник губами к ее губам. Шона почувствовала, что задыхается. Он подарил ей соблазнительный долгий поцелуй, разбудивший странное, не поддающееся объяснению ощущение в сердцевине ее женственности. Шона тут же позабыла о данной себе клятве ни за что не выходить замуж за капитана Фитцджеральда. Его поцелуй пьянил сильнее спиртного, лишая воли руки и ноги, заставляя бешено колотиться сердце. На секунду оторвавшись от губ, он обвил рукой ее талию и теснее прижал к себе. В следующее мгновение снова накрыл ее рот своим, и Шона целиком растворилась в объятиях, прильнув к нему, как плющ, обвившийся вокруг ствола дуба. Таящаяся в крепком стройном теле Зака сила манила обещанием наслаждений, о которых она не могла и мечтать.
Их поцелуй, казалось, длился целую вечность, становясь более страстным, воспламеняя кровь Шоны. Она больше не следила за его действиями. Лишь когда он оторвался от ее губ и зарылся лицом в ложбинку у нее между грудями, Шона вспомнила о том, что наполовину раздета. Однако вид собственной кожи, порозовевшей на солнце и резко контрастирующей с черными волосами Зака, ничуть ее не смутил. Будто она появилась из глубин вечности специально для того, чтобы подарить себя этому мужчине, созданная для него одного.