Нерусские русские. История служения России. Иноземные представители семьи Романовых - стр. 23

Средством закрепления подобных альянсов всегда являлись междинастические браки, и к этой идее Петр I с удовольствием вернулся. Речь шла о том, чтобы женить своего сына и наследника царевича Алексея на одной из представительниц рода Габсбургов. И здесь самое время вглядеться в противоречивую натуру сына и антипода царя-реформатора, с которого чисто русская кровь Романовых начала разбавляться немецкой кровью…

Родился Алексей 18 (28) февраля 1690 года в подмосковном селе Преображенском, когда Петр еще состоял в браке с его матерью – представительницей старого боярского рода Лопухиных Евдокией Федоровной. Когда мальчику было восемь лет, родительницу постригли в монастырь, а Петр зажил холостяком, пустившись во все тяжкие, пока в 1712 году официально не узаконил свои отношения с «метрессой» Екатериной Скавронской – простой крестьянкой, попавшей в плен к русским в 1702 году при взятии Мариенбурга[28]. Отсюда многие историки делают вывод, что Алексей не мог простить отцу расправы над матерью, что, впрочем, не находит никаких подтверждений. Во-первых, времени привязаться к ней у него в общем-то не было, поскольку до пяти лет он воспитывался бабушкой, а с восьми лет угодил под опеку тетушки Натальи Алексеевны, причем и та и другая никак не могли настраивать его против батюшки, а совсем напротив – были заинтересованы сглаживать все имевшиеся между ними шероховатости. И, видимо, им это удавалось. Во всяком случае, никто из иностранцев, бывавших в начале XVIII века в России, не отмечал, что сын недоволен отцовскими реформами и находится к ним в какой-то оппозиции. Грянувший в 1716 году скандал стал для европейцев полным сюрпризом.

Правда, образование Алексея оставляло желать лучшего. Первого своего наставника Никифора Вяземского он частенько поколачивал, а духовника Якова Игнатьева драл за «честную браду». Однако никакой аллергии к Европе не испытывал, хотя тяготел больше не к протестантским Англии и Голландии, а к католическим Австрии и Италии. Но все же это не боязнь реформ и желание забиться за печку, какие ему приписывают. Да и с образованием дело пошло на лад, когда место наставника занял барон Гюйссен, под началом которого он занимался немецким и французским языками, изучал «четыре части цифири», твердил склонения и падежи, писал атлас и читал историю. Правда, живя до 1709 года в основном в подмосковном селе Преображенском, наследник престола окружил себя попами и монахами, которые к петровским реформам относились не слишком позитивно.