Нериум - стр. 27
– Эм, – Винни взглянула на коробку. – Сегодня будем снимать проклятие с помощью дженги.
– Чего? – уточнил Грегли Леппо.
– Это специальные палочки из дерева, которые возьмут на себя ваше проклятие, – неуверенная в том, что в такую чушь могут поверить, крикнула Винни с кухни.
Схватив пакет соли, спички и металлическую миску, она прошла в гостиную. В комоде нашла связку свечей, которые отливала сама из черного воска, и несколько листов. Миску она расположила поверх красивых и ароматных блюд, сожалея, что такую красоту провоняет. Насыпала толстый слой соли, сверху, порвав на мелкие клочки, скинула в миску бумагу. Потом уверенно поднялась, подошла к мужчине с петухом и еще более уверенно дернула перья. Много выдернуть не удалось, а вот петух, не ожидающий такой расправы, вырвался из хватки и громко курча понесся по дому. Винни застыла, смотря, как петух уничтожает последний порядок.
– Ты что делаешь? – удивился Леппо.
– Так надо, – возвращая маску уверенности, Винни взглянула на несколько перьев в руке.
– Мне догнать? – спросил хозяин петуха.
– Желательно, – попросила Винни, следя за неровными перемещениями птицы по гостиной. За петухом уже вел охоту Фэлвин. Бедная птица, наверное, чувствовала что-то неладное, орала и не прекращая носилась. Теперь к этой картине присоединился и рослый мужчина.
– Давай быстрее, пока со мной что-нибудь еще не произошло, – крикнул Леппо, пытаясь перекричать суматоху.
– Да-да, – опомнилась Винни, скинув перья в ту же миску. – Если будет коптить и соль потемнеет – точно порча, – предупредила она мужчину, зная, что коптить точно будет.
Винни встала на колени перед столиком, зажгла свечу и забормотала, стараясь делать это как можно громче, перекрикивая петуха и шум, с которым тот самый петух громил гостиную Винни.
– Прошу у уважаемых судеб снять с Грегли Леппо проклятия и порицания, и дурные слова, произнесенные о нем и отменить воздействие дурного глаза – все это и все, что связанно с этим, – Винни опустила свечу в миску и подожгла листы, огонь тут же перешел и на перья. Сразу же завоняло, а с пиков огня срывалась черная копоть.
– Я проклят, – в тишине раздался шепот Леппо.
Винни краем глаза посмотрела на петуха, мирно и вальяжно расхаживающего по кухне. Котокости сидел на комоде, склонив голову. А мужчина крался за птицей, подглядывая за Винни. Винни выдохнула и, затушив свечу, вытащила из коробки деревянный брусок. Держа его над огнем и закатив глаза, чтобы были видны только белки, она продолжила:
– Сняты да будут все проклятия, и клятье, и отлучения, и отделения, и проклятие разящее, и порицания, и колдовские чары, и все дурные слова, и провозглашение о передачи суда над Грегли Леппо в руки… Ромия Синеглазого, – Винни взглянула на Леппо, тот кивнул, бога угадала. – Или, если ты провинился и заслужил какое-то проклятие, или клятье, и отлучение, и отделение, и проклятие разящее, и порицание, и колдовские чары, и все дурные слова или дурное предначертание, откуда бы они не исходили и какими бы ни были, – все их отныне снимаем и упраздняем все. Сняты с тебя, сняты с тебя, сняты с тебя. Прощены тебе, прощены тебе, прощены тебе.