Непрощённый - стр. 13
– Она ушла на пенсию, - сообщил Михаил Юрьевич. – Теперь преподствовать у вас буду я, - с лёгким смехом добавил он.
Я сидела ни жива ни мертва. Кареглазый брюнет словно сошёл со страниц сентиментальных романов, которыми я зачитывалась в подростковом возрасте. Это была любовь с первого взгляда. И вообще моя первая настоящая любовь. Я прямо почувствовала, как грёбаный Купидон прострелил мне сердце насквозь. Соболев меж тем, кажется, меня даже не заметил.
С остервенением зубря спряжения глаголов, продираясь сквозь дебри сослагательного наклонения, я понимала, что моя любовь навсегда останется безответной. Классика жанра – роман между студенткой и преподом у нас не сбудется никогда. Ведь Соболев – небожитель, кумир, военный переводчик, объехавший половину Латинской Америки. А я кто? Далеко не самая звёздная девочка на факультете. Единственное, что мне оставалось, - проявить себя на занятиях, чтобы хоть как-то выделиться, дабы привлечь внимание Михаила Юрьевича.
Но он относился ко всем студентам ровно. Был в меру ироничен, рассказывал байки из своих путешествий и вёл себя достаточно открыто, не в пример другим преподавателям. За что снискал обожание всей нашей группы. Соболев не душнил, не нагружал ненужной теорией. Он учил говорить. Делал это легко и талантливо. К концу семестра мы уже вполне бегло чесали на испанском, и самое главное, понимали носителей языка на слух. Для второго языка такой прорыв считался грандиозным.
Что же касалось личного, то мне оставалось только томно вздыхать, слушать зубодробительно романтичные песни Хулио Иглесиаса и мечтать о несбыточном. Ну да, и ещё выслушивать насмешки одногруппниц по поводу моей влюблённости во взрослого мужчину. Как же без этого.
Поэтому я реально была удивлена, когда Соболев привёз мне домой материалы с пропущенного занятия. Я тогда заболела и не пришла на урок. В голове заискрились лампочки как на новогодней гирлянде.
Исполняя роль вежливой хозяйки, я предложила кофе гостю. Он согласился. Мы немного поболтали, и Соболев уехал, оставив меня наедине с моими мыслями. А подумать было над чем. Неужели Михаил Юрьевич всем студентам развозит ксерокопии? Обычно преподаватели оставляли материалы на кафедре. Тебе надо – ты и забирай. А тут такое дело…
После своего внезапного визита Соболев стал писать сообщения. Ничего крамольного. Ничего такого, что указывало бы на его заинтересованность мною, как женщиной. «Разобралась ли в новой теме? Как здоровье? Как дела? Чем занималась в выходные?» В университете Михаил Юрьевич продолжал держаться нейтрально.