Непристойные отношения - стр. 5
— Твою же ты ма-ать!
Сука, как же больно! Грудь, живот – всё словно в кипяток опустили.
Блондинка напротив бледнеет, роняя на пол уже почти опустевший стакан из-под кофе. Опустевший, потому что кофе она разлила на меня.
Это реально был кипяток.
— Боже, Илья Романович! – Аня прикрывает ладошкой рот.
Блондинка бледнеет ещё сильнее. – Может, скорую?
— Не нужно скорую... – шиплю сквозь зубы, оттягивая двумя пальцами ткань рубашки. – Лёд есть?
— Минеральная вода в холодильнике! Я сейчас, – Аня проворно, насколько позволяет живот, подскакивает с места и бежит в подсобное помещение.
— Простите меня, пожалуйста! Я... я не хотела. Простите Бога ради! – причитает блондинка, и мне хочется затолкать в её рот кляп, потому что от бестолковых извинений легче вот ну совсем не становится.
— Какого чёрта ты потащилась с кофе в коридор? – злюсь, расстёгивая пуговицы рубашки.
— Я купила его там, – оборачивается, – в холле.
— Здесь прекрасная немецкая кофемашина! Какого хрена?
— Я хотела карамельный латте, а здесь только чёрный... – оправдывается, заламывая руки. – Тут внизу есть аптека, я могу купить мазь...
— Вот, Илья Романович, – запыхавшаяся Аня протягивает мне бутылку запотевшей "Периньон", и я, распахнув полы рубашки, прикладываю холод к покрасневшей коже.
Девчонка, часто моргая, бесперестанно грызёт нижнюю губу, чем раздражает меня ещё сильнее. Рыжая смотрит на всё с неподдельным интересом.
— Кто это вообще? – рявкаю, от чего бедная Анечка заметно вздрагивает, прикладывая ладошки к животу.
— Это Юна Григорьева, претендентка на моё место. Из отдела кадров.
— Вторая, значит.
Сложив брови тревожным домиком, Григорьева делает нерешительный шаг.
— Я могу что-нибудь для вас сделать? Что угодно! Только скажите!
— Да. Не попадайся мне больше на глаза, – поставив бутылку на стол, набрасываю на плечи пиджак. – Пусть дальше ищут, – уже секретарше. Та понятливо кивает и всё это с таким лицом, будто виновата в совершённом именно она. Даже жаль стало бедняжку.
— А ничего такая, – шагая рядом, оборачивается Дэн. – Я бы вдул.
— У неё руки из одного места.
— Зато сиськи что надо. Правда, молодая больно... Ей восемнадцать-то хоть есть?
— Внизу был какой-то магазин, мне нужно во что-то переодеться, – сиськи и паспортные данные какой-то девицы волнуют меня сейчас в последнюю очередь. Торс по-прежнему горит, но уже чуть меньше. Счастье, что она не разлила свой долбаный карамельный латте чуть ниже.
— Надеюсь, поход в клуб не отменяется?
— Шутишь? Теперь надраться хочется ещё сильнее. День сегодня какой-то реально паршивый.