Неприкаянный дом (сборник) - стр. 56

Катерина входит, замирает в дверях. Смотрит, как кролик на удава.

«Екатерина Ивановна, введите Татьяну Андреевну в курс дела. Во всех подробностях. Да, во всех подробностях», – он повторяет твердо.

Катерина идет к сейфу, достает документы.

Мне трудно сосредоточиться. Сказал: проснусь и… Договор купли-продажи. Финика никто не обманывал: свое он получил сполна.

«Вот», – Катерина предъявляет платежку. В правом углу сумма. Остальное – не по-русски.

Она объясняет: в договоре, лежащем в сейфе, взаимные расчеты по спирту плюс покупка оборудования. Этот, наш, составлен специально для таможни: не покупка, а аренда. «А потом?» – «Суп с котом», – Катерина ухмыляется. «А почему не написать как есть: спирт и покупка оборудования?» – «Да потому. При покупке жуткие пошлины: государству все фиолетово, лишь бы обложить. А так – через год сделаем новый. Оформим по остаточной стоимости. Типа все износилось». – «Так это, – я листаю наш договор, – не перевод? Но тут… – сверяю с финским подлинником. Если не знать финского, совпадает все. До самой последней цифры. – Это же… Такая работа!»

Елена говорит: «Еще бы! Сидели с переводчиком как про́клятые. Подгоняли по каждой строке».

«А если возьмут и сопоставят по-настоящему? Мало ли, устроят совместную проверку?» – «Да ничего они не устроят. Наши с финиками не дружат». Елена говорит: «Устроят – будем думать дальше. По мере поступления проблем».

На подделке – обе печати. Наша и финская.

Катерина – луч света в темном царстве – пожимает плечами: «Так финик-то приезжал».

Напоили? Сперли печать?

«Там, – Елена сжалилась, – дополнительное соглашение. Если печать свежая – легко». – «Берется яйцо. Теплое, вкрутую, – Катерина подхватывает. – Очищаешь и…» Фридрих велел рассказать во всех подробностях. Подробности похожи на кулинарный рецепт. «Ничего себе…» – «А ты думала! – она смеется. – Уж это мы насобачились. Раньше, в общежитии. Сто раз подделывали справки…»

От Яны у меня нет секретов.

«Подумаешь, насобачились! – она смеется. – Ну, не были, не жили, не собачились. И на хрена нам их общежитие? Здесь и научишься, в лучшем виде. Наука, – она дует, перекидывая с ладони в ладонь, – святое. Не грех и заплатить. На Западе образование вообще платное». На науку Яна жертвует три яйца. Печати детские, из игрушечного набора: кролик, ежик, лисичка. Сто лет назад я купила дочери.

Мало-помалу у меня получается. Катаю, высунув язык. «Ты гляди! – Яна любуется на кролика. – Ну, что я говорила? Как живой!.. Кстати, этот, твой, снова звонил. Теперь он у них за главного. Макароны, стиральное мыло. Для своих –