Непрерывность - стр. 6

Закат закончился, но ночь еще не наступила. На темнеющем небе с остатками дневного света была видна только одна звезда, я не знаю, что это за звезда, я не знаю ее имени, но это самая яркая звезда, она всегда появляется на небе первой. «Что самое главное в жизни?» – спросил я неизвестно кого. «Самое главное в жизни, – подумал я, глядя на звезду, – это умереть счастливым».

На следующий день я ушел от жены.

Я живу в небольшом городе вдали от родины, название города с аборигенного языка переводится как «дальнее место», и по какой-то иронии он расположен в самом центре северной части Западного полушария, на пересечении сорок пятой параллели и девяностого меридиана, поэтому, когда смотришь на карту полушарий, то очень легко направить взгляд именно на место, где я живу. Тут есть небольшой аэропорт, в котором висит большая карта с аббревиатурой названия аэропорта – CWA, но написано это такими буквами, что выглядит как США. Что есть абсолютная правда.

Я, Дмитрий Шипилов, он же Дима, он же, для коллег, Шип, что произносится с коротким стреляющим «и» и совершенно случайно означает «корабль», а не с длинным «и-и», что значило бы «баран». Также я объяснил коллегам, что шип значит терн, а через тернии люди попадают к звездам, на что получил комментарий, что хотя я произношусь, как корабль, но могу быть упрямым, как баран – или терн в определенном месте.

Я работаю в одном госпитале уже пятнадцать лет, и это достаточно долго, чтобы увидеть, как новорожденный ребенок кого-то из сотрудников становится тинэйджером. Меня знают все – я знаю всех.

После ухода от жены я перебрался на так называемую дачу – в загородный дом, который был совсем недалеко от госпиталя, где я работаю интервенционным кардиологом. Дом находился на противоположной окраине города от того места, где я еще совсем недавно жил с женой. Я перевез туда собаку – своего шоколадного лабрадора по кличке Муррей, кое-какие вещи, договорился с собачьей гостиницей, чтобы сдавать Муррея, когда дежурю, и начал новую жизнь. Еду надо было готовить самому или идти в ресторан, чаще я выбирал последнее – отчасти из-за неумения готовить, а отчасти от лени.

Я очень четко помню это странное ощущение неизвестности, когда после работы я еду к себе домой, впереди выходные, и я понимаю, что принадлежу только себе и могу делать что хочу, мне не надо ни с кем это решать или советоваться, и я могу отправиться куда угодно. Это был новый мир, неизвестная территория, terra incognita, и я был единственным ее обитателем, безраздельным ее правителем; там было спокойно, там не было чужих назойливых людей, не было суеты, не было ненужных эмоций, но там было и одиноко, там меня никто не ждал, кроме моего пса.