Непрекрасная Элена - стр. 6
Капитан говорил и знал: он старый, он устал и слова его сейчас – не те, что нужны людям. Он озвучивает страхи, а начпоезда пафосно, но ловко, поощряет гордость… Капитан знал, что проигрывает и внешне. Он грузный и одутловатый, юнец из Оссы – рослый, поджарый, мускулистый. Вдобавок – врожденная осанка вожака, без труда, по праву рождения, данная сыну хранителя крупного города.
– Я принял решение. Я капитан и это мое право. – Голос старика прозвучал устало и спокойно, а рука, обычно вялая, уверенно дотянулась до витого шнура телеграфа.
Сигнал «стоп-машина» – три коротких рывка – ушёл исполнителям. Капитан чуть помолчал и всем корпусом обернулся к начпоезда.
– Наш город мал. Может, именно поэтому мы много знаем о законе вне стен, – капитан говорил свободно и не кланялся. Хотя прежде проявлял вежливость, беседуя с начальником поезда. – Пусть дикие переправятся. Как капитан передового паровика я беру на себя это решение. Если оно не устраивает вас и поход в целом, за перекатом я сойду на берег. Но сейчас мы встанем на якоря! Так решил я, представитель Капитанского союза, неподотчетного Оссе и любым иным городам.
– Хм… бунт в поезде, – начальник метнулся к шнуру и в два рывка отменил приказ капитана. – Я водил зимние санные поезда, горные воздушные… я отвечал за ценный груз и не терял людей… Потому что знаю: в походе первичен закон поезда, он – единоначалие. Я приказываю: полный ход!
– Мы ведь их… в месиво, – хрипло выдохнул капитан.
Колесник, влекомый силой инерции, одолевал дугу речного изгиба и все более тормозился. В машинном отделении заметили противоречивость приказов и исполнили их частично: и машину не застопорили, и полного хода не дали. Паровик едва справлялся с течением, а капитан и начпоезда, тяжело дыша, упрямо прожигали друг друга взглядами… Вот впереди блеснула вода, стал внятно виден перекат. Дикари копошились на реке – отсюда они казались мелкими, как муравьи. Капитан протянул руку и обвел обобщающим жестом суету на переправе.
– Здесь постоянный путь кочевья, они наверняка из народа степи, и если…
– Выполнять! – звонко выговорил начальник. Теперь он стоял в рост и смотрел на капитана с нескрываемой злобой.
– Нет. Сейчас я остановлю машину и поговорю с людьми моего города. Затем сойду на берег, со мной уйдут те, кто пожелает. И тогда вершите безумие, – морщась и глядя мимо начальника поезда, выговорил капитан. Потянулся к рупору…
Грохот взорвал рубку! Мертвый капитан медленно, очень медленно обмяк, скорчился в луже крови…
Начпоезда усмехнулся, баюкая в ладони двуствольный сигнальный пистолет. Левое дуло выплюнуло в упор заряд и чуть дымилось. Начпоезда вдыхал пороховой дым – наконец-то ощущал себя полновластным хозяином положения. Он растянул губы в имитации улыбки, обозначил свою победу: «закон поезда» преодолел старческие страхи. Нелепый бунт подавлен.