Непреднамеренное отцовство - стр. 35
Надеюсь, у неё всё получится.
Нажинского мы с Романом ближайшие несколько дней почти не видим. В какой-то момент я даже начинаю беспокоиться, а не решил ли он слиться с конкурса. А вот Ромка ни капельки не сомневается, уверен в отце на все двести процентов. И откуда только такая уверенность?
В день конкурса Ярослава с утра дома тоже нет. Меня это и правда нервирует. Если он вдруг не приедет, то это будет катастрофа для Ромки. Малыш ведь так ждёт.
Мы едем с сыном в садик, на его базе и будут проходить соревнования. Я говорю сыну, что папа приедет уже туда, но сама всё же сомневаюсь.
— Мы тут плакаты приготовили в вашу поддержку! — суетится воспитательница, разворачивая ватман. — Красиво?
— Очень, — киваю. — Спасибо большое. Я на минуту отойду.
Пока воспитательница репетирует с Ромой речёвку, я выхожу в коридор и набираю Нажинскому. Но он не отвечает, и я начинаю нервничать ещё больше.
До начала соревнований остаётся минут пятнадцать.
— Так, где ваш папочка? — ко мне подходит няня. — Вот вам футболки с символикой сада. Размеры должны подойти. Можете переодеться пока в детской спальне.
С ощущением тревоги, переходящей в горькое разочарование и обиду за сына, я иду, куда мне указали. Прикрываю за собой двери и снимаю олимпийку и свою футболку, намереваясь надеть ту, которую мне выдали.
— Воспитатель сказала, тут есть какая-то футболка, — слышу сзади и аж подпрыгиваю от неожиданности.
Нажинский. Приехал.
И я… снова полуголая.
Да что ж такое.
— Вот, — киваю ему на спинку кроватки. — Надевай.
А сама скорее ныряю в свою.
Нажинский с абсолютно беспристрастным видом снимает пиджак, потом расстёгивает запонки, рукава рубашки и все пуговицы. Стаскивает её, оставаясь только в брюках.
Не знаю, где мои мозги в этот момент витают, но лишь спустя несколько секунд я понимаю, что стою и пялюсь на него. И он это видит. Мало того, ещё и смотрит в ответ, подняв бровь.
— Извини, — моргаю несколько раз и отворачиваюсь.
Если он сейчас ответит “Да что ты там не видела?”, то я что-то в него точно брошу. Что-то очень тяжёлое.
И так щёки вспыхивают и хочется влепить себе затрещину за то что стояла и пялилась на его тело. На… идеальное тело.
Боже, Соня, ты о чём вообще?
И вдруг я вздрагиваю, потому что моей шеи касаются мужские пальцы. Какая-то невероятная вспышка жара с космической скоростью проносится по позвоночнику и отдаёт в ноги.
— Номер участника перестегнуть надо, — говорит прямо над ухом. — Не дёргайся, а то булавкой уколешься.
Я замираю, зачем-то задерживая дыхание, пока Нажинский перестёгивает тканевую табличку на спине.