Непреднамеренное отцовство - стр. 22
Я действительно не определила, что эта комната занята. Заглянула в одну, вторую, третью — все практически одинаковые, только цветом покрывала и штор различались.
И если это комната хозяина квартиры, она ведь должна была как-то отличаться, да? Ну там… носки где-то лежать, рубашка, может, оставленная, зарядное от смартфона в розетке, флакон туалетной воды на столе. Ну хоть чем-то, хоть как-то… Запахом от постельного белья, к примеру!
Которое как раз сменила Людмила Васильевна…
Да уж, Соня, вот ты попала.
В шкафы и ящики-то я не заглянула. Чемоданы так оставила, решила завтра разобрать.
Но и всё же, разве в единственной жилой комнате в огроменной квартире не должен быть дух хозяина?
Но эта спальня столь же идеально стерильна, как и остальные.
— Я… прошу прощения, — бормочу, старательно отводя глаза от его полуобнажённого тела. — Не поняла, что это твоя спальня, а в шкафы не успела заглянуть. Я пойду.
Я пытаюсь выползти из-под одеяла. И хоть на мне пижама, но ощущаю я себя под взглядом Нажинского абсолютно голой. А он стоит себе, скрестив руки на груди и смотрит, прищурившись.
— Так и будешь пялиться? — спрашиваю сердито.
— Я уже видел тебя обнажённой, чего стесняться? — поднимает саркастично бровь.
— Пять лет назад! И всего один раз! — задыхаюсь я от смущения и возмущения.
Такое ощущение, что у него совсем нет понятия чужих границ. И физических в том числе.
Возмутившись, я отбрасываю одеяло и вытягиваюсь перед мужчиной в полный рост. И понимаю это уже только когда его тяжёлый взгляд скользит по моему телу медленно вниз.
Сглатываю и замираю, словно меня лишили возможности двигаться. Кожа покрывается мурашками, и мне становится немного жарко.
Это состояние длиться всего мгновения, но оно пугает меня тем, что я будто волю теряю. Как попавшая в паутину жертва перед пауком.
— Оставайся сегодня здесь. Уже поздно, — немного откашлявшись, хрипловато говорит Нажинский, а потом уходит, прихватив с собой свою рубашку.
Я выдыхаю и бросаюсь к закрывшейся двери, чтобы защёлкнуть замок. И лишь взявшись за него, понимаю, что это, наверное, не будет иметь смысла. Это его спальня, его квартира. Уж, думаю, и ключи, если ему понадобится войти, он найдёт.
Да и вдруг Ромка ночью в чужом доме испугается. Он хоть и принял решение спать один, всё же не перестал быть четырёхлетним маленьким мальчиком. И я ему сказала, что буду спать в соседней комнате, и он, если ему захочется, может ночью прийти ко мне.
Так что, справившись с собой, дверь я не запираю. Возвращаюсь к постели и забираюсь под одеяло. Укутываюсь до самого носа, хотя буквально пару минут назад меня так мощно бросило в жар. Сейчас же наоборот — начало едва ли не морозить.