Неправильный лекарь - стр. 22

– Да уже всё позади, мам, всё хорошо, – попытался я её успокоить, поглаживая по плечу. Она припала к моей груди и крепко обняла. – Только вот с памятью серьёзные проблемы. Почти ничего не помню.

– Совсем ничего? – она резко отпрянула от меня и взволнованно посмотрела в глаза. – Ну меня-то ты вспомнил?

– Тебя невозможно забыть, – важно заявил я. Естественно это неправда, но материнское сердце надо жалеть, холить и лелеять, а такие слова – это целебный бальзам для него. – Только по поводу всех предыдущих событий и того, что я когда-либо делал в голове полная пустота, осталось только изображение.

– Отец сказал, что тебя ранили, – сказала она и распахнула на мне рубашку, которую я не успел застегнуть до конца, осматривая свежий рубец слева на груди. – Ну тут он справился, его стезя. Он сказал, что тебе сильно досталось по голове, покажи.

Я наклонился к ней и повернул голову, чтобы ей удобно было рассмотреть шишку на темени. Мама приложила к ней свои тёплые мягкие пальчики и от них по голове стало разливаться приятное тепло. Я буквально почувствовал, что нехилая гематома начинает уменьшаться в размерах. Ощущения от воздействия были диаметрально противоположны тем, что я испытал под рукой отца. Приятный релакс распространялся по голове и спускался вниз, захотелось даже снова залезть под одеяло.

– Так, ты это, не спи! – строго сказала мама, возвращая меня в реальность. – Убери пока всё с дивана, а я пойду распоряжусь, чтобы организовали кофе с пирожными.

Она резко развернулась и вышла из кабинета, аккуратно прикрыв дверь. Снова приятно, ненавижу, когда дверью хлопают, и не только автомобильной. Пока складывал в диван постель, навеяла мысль. У них тут кондитерская лавка что ли круглосуточная рядом? Выпечка и сладости в любое время. Возможно она по пути из дома где-то прихватила, тоже вариант. Но первый мне больше нравится и достаточно правдоподобный. Одними только пирожками и булочками сыт не будешь, хорошо бы и кусок жареного мяса употребить, и супчик на обед не помешает. Ну, с этими вопросами разберёмся по ходу пьесы. Дома то понятно всё будет в достатке, я даже не сомневаюсь. Ещё не выполнен первый пункт плана – влиться в жизнь, словно так и было. Словно я и есть Александр Петрович Склифосовский.

Я успел навести порядок в кабинете, когда снова вошла мать, а следом за ней влетел вихрь в длинном платье с такой же копной волос, как у матери, только без седины. Это существо с визгом бросилось мне на шею и повисло, поджав ноги. Моё лицо окутали каштановые локоны.

– Катенька, слезь с брата, он ранен! – прикрикнула на неё мать, пытаясь оторвать её от меня, но ей это не удавалось.