Неправильный лекарь 3 - стр. 12
Сначала я хотел снова позвонить Белорецкому, но потом решил посетить его лично. Не думаю, что он откажет мне в аудиенции, как Обухов. Впрочем, Степан Митрофанович мне и не отказывал, всё застопорилось на секретаре. Ну ничего страшного, завтра утром задам свои вопросы. До управления полиции чуть больше двух километров, оно находится на Литейном проспекте. Часть пути я решил пройти пешком, чтобы ветер с Невы охладил разгорячённый мозг и успокоил нервы. Ну и на ветру слёзы выглядят вполне естественно. Вот перейду через мост и вызову такси.
Когда дошёл до середины моста, остановился и некоторое время смотрел на чёрную рябь Невы, частично освещённую подсветкой моста, на редкие проплывающие корабли, которые никак не хотели уходить на зиму в доки несмотря на завершение сезона навигации. Богатые купцы пользовались тем, что вода ещё не схватилась льдом и наплевав на возможные штрафы везли свой товар, готовясь к зимней торговле. Наблюдая за всей этой неторопливой движухой, я почувствовал, как мне полегчало и стало зябко, особенно ногам.
Быстрым шагом я дошёл до конца моста и решил, что мне на хрен не нужно никакое такси, я почти дошёл. А вот стакан орехового рафа мне точно не повредит, поэтому я потратил на эту покупку ещё пять минут своего времени. На часах полшестого, рабочий день в полиции близится к концу, но ещё не завершён. Белорецкий, как настоящий капитан большого судна, сходит на берег последним, я просто обязан его застать.
Что вполне естественно, меня к нему в кабинет не пустили. Да что там в кабинет, дежурный на входе сказал, что визиты на сегодня завершены и надо приходить завтра утром. Ладно, тогда достаём козырной туз. Я всё-таки позвонил Белорецкому и сказал, что я стою внизу возле дежурного. Ровно через минуту меня не только пропустили, но и выдали сопровождающего, который провёл меня до самого кабинета главного полицмейстера.
Возле кабинета пусто, секретаря в приёмной уже нет или отлучился. Я воспользовался моментом, постучал в дверь самого кабинета и тут же её открыл. Вот же удача! Павел Афанасьевич был один, копошился в бумагах, перекладывал папки с места на место. На большинстве папок я увидел надпись “дело Баженова”, а рядом номер. Охренеть не встать, это они столько накопали только по делу князя? Впрочем, это сложно назвать просто делом. Это целый конгломерат, опутанный тонкой паутиной.
– Слушаю вас Александр Петрович, – сказал Белорецкий и отодвинул в сторону одну из стопок папок. Особой приветливости в его голосе я не заметил, но и неприязни не было точно. Человек просто устал и хочет домой.