Неправильная сказка - стр. 15

Я чувствовала, что Линар сказал что-то важное. Важное для него и для меня, но смысл сказанного уплывал, вселяя задумчивость, но отнюдь не понимание. Иногда он был таким… Последнее время он все чаще был таким… Сосредоточенным, задумчивым и раздраженным. А его любовь все чаще и чаще заканчивалась на постельных играх.

Я быстро преодолела расстояние до шкафа, выдернула первое попавшееся «рабочее» платье и, не прячась, переоделась прямо в комнате, перед Линаром. Мой выбор пал на простое темно-синее, прямое платье. Оно идеально спрятало последствия жарких поцелуев Линара. Правда, «блистать» в подобном было проблематично.

Кстати, мужчина на меня не смотрел. Его лицо ровным счетом не выражало ничего. Никаких эмоций. Расчесанный и заново перевязанный хвост упал на спину, «ознаменовывая» конец переодевания. И я довольно бодро, не желая заострять внимание на нашей ссоре, произнесла:

— Все. Я готова.

Линар медленно поднял голову, напряженно и пристально осматривая всю меня. Печально вздохнул:

— В платье или без ты все та же… Оливия. Помни об этом. И прошу, не давай забыть мне.

«Все та же…» — мысленно повторила его слова. «Такая же, как и раньше. Серая, невзрачная и ничего не представляющая из себя. И дело не в платье или украшениях».

Как и раньше… Его слова всколыхнули что-то внутри. Что-то старое, давно забытое, но на удивление болезненное. Стало больно. Очень. И жарко внутри. Я точно слышала эти слова… Воспоминание странное, размытое, как будто не мое, всколыхнулось в памяти. Я увидела себя… И платье на мне, синее яркое пышное, и губы, накрашенные красным… Наряд мне не идет, делая мое бледное тело практически прозрачным, награждая кожу оттенком небесной синевы, вульгарно подчеркивая глубокое декольте. А красные губы кривятся то ли от боли, то ли от едва сдерживаемого смеха. Я осознаю, что выгляжу нелепо и глупо. Мне больно и стыдно. Но я продолжаю улыбаться, хищно растягивая губы в улыбке. Красные губы. Тонкие, уже лишенные детской припухлости, но еще не обретшие приятной женственности и мягкости. И все это для него. Для Линара. Снова.

Я ошарашено уставилась на Линара и тихо произнесла слова из сна наяву:

— Почему на них тебе нравится, — умысла в этих словах было немного. Я даже не знала, почему именно эти слова произнесла и о ком идет речь. Все вышло само собой. Я просто повторила то, что непримиримо стучало в голове. Только Линар дернулся, как от удара, резко поворачивая голову ко мне. Настойчиво вглядываясь в глаза. Недопитая чашка кофе застыла в его руках.

— Повтори, — тихо произнес он довольно резко.