Непостижима и щедра - стр. 26
И когда нападавшие, почуяв конец схватки, на миг отступили, не желая получить ненужный случайный ущерб от израненной жертвы, молодая львица получила призрачный шанс на спасение, из последних сил неожиданно бросившись к обрыву, дорогу к которому ей по-прежнему преграждали две гиены. В завязавшейся недолгой борьбе более крупной львице удалось, удержавшись над обрывом, столкнуть с него обеих гиен. Более опытный старый самец гиены, почуяв новую угрозу, исходящую от реки, тут же предпринял попытку взобраться обратно наверх по песчаному склону обрыва, когда более молодой и неопытный бросился наутёк вдоль её русла, через некоторое время попав в пасть желающим поучаствовать в кровавом пире обитателям реки, отовсюду выползавшим на берег.
На непродолжительное время вечная схватка непримиримых врагов прекратилась, когда стая гиен услышала предсмертный вопль своего молодого самца и отчаянную борьбу более старого, безуспешно пытавшегося взобраться наверх по склону и атакуемого крокодилами.
Но львице, получившей, казалось, такую необходимую передышку, это мало помогло: она, высунув язык и тяжело дыша, села на землю, не чувствуя задних лап, с померкшим взором ожидая последнюю атаку нападавших. «Однако почему вдруг воинственные крики гиен сменились их щенячьим визгом? Что или кто смог их напугать так, чтобы заглушить чувство голода и за минуту до желанного и неминуемого пира отступить от обрыва?»
Окровавленная молодая львица упала на бок и не могла ответить на эти вопросы, когда, уже теряя сознание, сначала услышала приближающиеся спешные шаги, а затем увидела нависший над собой силуэт. Это был человек!
Он, не обращая внимания на её неудачную попытку приподняться, аккуратно взял львицу на руки и понёс прочь от страшного обрыва. Она же, не в силах сопротивляться, то теряя сознание, то вновь приходя в чувство, просто позволила судьбе свершиться. И, когда человек отнёс её на достаточно большое расстояние от обрыва, последнее, что услышала молодая львица, были крики беременной предводительницы гиен, которой всё же удалось отпировать своим израненным сородичем, выбравшимся наверх по крутому берегу реки.
Яркий свет освещал центральную часть комнаты, где, словно зависнув в воздухе, «парила» спящая под наркозом львица, вокруг тела которой со всех сторон суетились невидимые умелые руки хирургов. Чуть поодаль, оставаясь в полумраке дальнего угла «реанимационной палаты»,стоял человек, напряжённо следящий за происходящим на операционном столе. Он дождался окончания успешной операции и вышел на свет к по-прежнему находящейся под наркозом львице. Это был Егор! Но заметно возмужавший со времени своего отлёта из южноамериканского «супергорода», что особенно подчёркивали вертикальные морщины между надбровными дугами, дополняющиеся усами и короткой бородой.