Непорочность - стр. 1

«Всё это я слышала с тринадцати лет после того, как отец ушёл из семьи».

У мамы на руках остались мы трое: мои братья близнецы, которым тогда было всего лишь по три года и я, тринадцатилетний подросток, и нас нужно было кормить и растить. Без поддержки и веры, которую мама приобрела в местном храме, она точно бы наложила на себя руки. Она очень тяжело переносила уход отца без объяснений. Он просто ушёл в один солнечный день, когда ничего не предвещало беды. Но теперь для неё это слово под запретом, это грех.

Через год отец объявился. Он стоял возле моей школы, когда я выходила. Он обнял меня, как ни в чём не бывало. Как будто он никуда не уходил, он всегда был рядом. Я скучала по нему, но ещё больше, я была зла на него. Зла, что маме приходилось разрываться на двух работах, чтобы платить за дом и за еду, чтобы оплачивать садик близнецам. Я помогала ей, как могла. Сидела по вечерам и в выходные дни с Каем и Даниэлем. Правда, седьмой день мы начали посвящать Всевышнему. Не могу осознать через какое время это началось и не помню, чтобы мы в воскресенье были с самого утра ещё где-то, кроме храма.

Отец хотел отвезти меня в моё любимое кафе с мороженным, но я отказалась. Мне нужно было быстро бежать домой, переодеваться и готовить обед, дождаться маму и братьев. Потом до самой ночи сидеть в няньках, а ещё успеть сделать школьный проект, приготовить ужин и постирать вещи, а также собрать портфель на завтрашний день. Обязательно уложить близнецов спать, дождаться маму с работы, которая будет снова валиться с ног. Помочь дойти ей до кровати, помочь раздеться и уложить спать. Она работала медсестрой в городской больнице, а вечером подрабатывала в частном доме престарелых. Про вторую работу ей рассказала напарница. Именно туда она с мужем совсем недавно отправила свою бабушку. Там был отличный персонал, который подбирали очень строго, да и для стариков там были хорошие условия: свежий воздух, озеро поблизости, шум воды, крик чаек.

Думаю, что любой человек в старости хотел бы там провести оставшееся время. Впервые я побывала в этом месте, когда мне было пятнадцать лет. Тогда отмечали столетие дома престарелых и ровно один год, как мама работала в этом месте. Именно поэтому моя мать, Симона Миддлсон, привела свою семью в полном составе.

Близнецы бегали и играли со стариками, я же весь вечер провела сидя в беседке и любуясь прекрасным видом на воду и конечно же время от времени поглядывала за братьями. Какими же счастливыми выглядели эти старики. Им определённо не хватало этих чувств и эмоций. Мои братья настоящие озорники, но в то же время они самые милые дети на всём белом свете. Им достались светлые глаза и волосы от мамы, а я унаследовала все гены отца: мои волосы были такого же тёмного цвета, как и у него, цвет глаз не отличался ни на оттенок, он оставался таким же изумрудным. Если бы я была мальчишкой, то уж точно все говорили бы, что я его копия.

Может именно во мне мать всё время видела отца, потому что после его ухода она начала смотреть на меня иначе. В её глазах больше не было материнской любви, одно презрение и упрёки. В самом начале, когда я ей помогала по дому, с близнецами, помогала ей укладываться в постель, она говорила мне слово «спасибо». Но со временем она перестала это говорить.

В мои пятнадцать лет, она твердила, что это моё обязательство перед ней. Я должна именно так и поступать. Слова благодарности за это она не должна произносить. Это моя жизнь. Моя судьба. И за это я должна быть ей благодарна.

У меня была только школа, дом, близнецы, мама и храм. Друзей я не смогла завести. Сначала из-за нехватки времени, а потом меня все считали странной и чересчур верующей. Какой парень захотел бы иметь дело с такой, как я. И уж точно никто из девчонок не хотел портить свою репутацию имея хоть что-то общее со мной. Я была призраком, тенью всё это время, но мне повезло, что от нашего храма была школа для подростков, которую спонсировали и открыли за короткое время. Это было отличной для меня новостью, я могла завести друзей, но уж точно не отношения, потому что это считалось грехом. И вся близость с партнёром могла быть только после свадьбы.