Непонятное пророчество - стр. 17
Принц между тем продолжал:
– В день смерти Лакмус Провидящий дал свое последнее пророчество, которое было дословно записано тут же, у кровати умирающего личным секретарем короля и заверено подписью самого Фариона Монтгомери. Пророчество гласит: «Когда над королевством нависнет большая беда, младая спасительница придет, мир свой покинув и жизнь её истинная начнётся под солнцем Сарбении».
Ну и как это называется?! А точнее нельзя было сказать? Почему у этих предсказателей всегда столько слов и ничего конкретного? Можно было ещё проще написать: «Придёт девица, пошлите её туда, не знаю куда, принести то, не знаю что». Эх, дядя Филатов, меня бы в ваши сказочки. Я наконец оторвалась от созерцания пустого парка, который уже почти совсем утонул в сумерках, и повернулась к принцу.
– Большая беда это в плане физического размера и масштабов разрушения или просто оборот, говорящий о значимости события? Младая – это точно возраст от 16 до 30 или у вас даже десятилетней девочке подходит такой эпитет? (Это я еще надеюсь, что спасать королевство не мне и скоро явится другая героиня). И что значит ваше «под солнцем Сарбении»? Это космическое светило имеется в виду или в государстве есть место, или здание, или памятник, который можно так назвать?
По мере того как я задавала вопросы, лицо Сержа становилось всё более задумчивым, а у принца наоборот глазки округлились, и он в итоге молча развёл руками. Бродмир и Васлов мне видны не были, и о чём они думали – неизвестно.
– Все предсказания короля были столь же размыты и неточны?
Ответом мне были всё те же круглые глазки Лари и задумчивое молчание Сержа.
Не знаю, что способствовало: спокойное поведение мужчин, общая романтическая обстановка (свечи, прохлада вечера и уют комнаты) или же выпитое за ужином вино, но я вдруг успокоилась. Ушли нервозность и постоянное ожидание подвоха. В этот момент мой взгляд упал на книги. Интересно, речь этого мира я понимаю, а письменность? Неужели всё тоже на русском? Подошла к полкам и достала первую попавшуюся книгу. Толстый том, перетянутый красной кожей с золотом. Раскрыла на середине. Хм, абракадабра. Я обернулась к внимательно следящим за мной мужчинам и показала раскрытую книгу.
– Это на каком написано?
– На асварийском, – Лариус внимательней пригляделся к тексту. – Кажется, «История десяти мудрецов».
А принц не такой и лопух. Надо с ним помягче.
– А на местном языке есть?
Блондин подошел и, отобрав у меня тяжеленный фолиант, (видать, насыщенная жизнь у мудрецов была или же много мудростей за жизнь выдали) протянул другой.