Непокорный арестант: от «Кащенко» до «Бутырки». Часть 2 - стр. 11
В то же время если я умру в результате голодовки, то по иску Генпрокуратуры, через полгода, когда дети вступят в наследство, они всё равно лишатся имущества, как все мои родственники и несчастные предприниматели, проходящие по делу. Всё, подъём.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Весна в «матроске»
В первый день весны к нам в камеру пришли члены ОНК. Из троих я узнал только одного, самого медийного – Пашу Пятницкого, участника всех шоу на центральных телеканалах, друга моего знакомого сенатора от Брянской области, члена ЛДПР Михаила Марченко. Заместителя ОНК г. Москвы Михалевича Владимира Владимировича я видел впервые. Судя по военной выправке, он бывший прокурор или полицейский, да и манера разговора явно не как у правозащитника. Третий, невзрачного вида невысокий мужчина лет пятидесяти, вообще не проронил ни слова. Я спросил:
– Как ваша фамилия?
– Кутуев Константин Львович, – потупив глаза в пол, пробурчал неприметный член ОНК.
Слушать они ничего не захотели. Зачем приходили?..
Чуть позже Паша Пятницкий вляпается в очередную историю: известный правозащитник устроит стрельбу в центре столицы, учинив конфликт в кальянной в районе станции метро «Цветной бульвар». Правда, выпустит он всю обойму из своего травматического пистолета на улице, возле собственного автомобиля. Председатель ОНК г. Москвы Вадим Горшенин заступаться за Пятницкого не станет, а, наоборот, возмутится, что на вопрос о месте работы Павел покажет мандат и ответит, мол, общественная наблюдательная комиссия.
В этот вечер я начал читать книгу известного диссидента 70—80-х годов Александра Подрабинека. Увлекся настолько, что засиделся до полуночи. Впоследствии я связался с автором и высказал уважение за перенесённые испытания и прекрасную книгу. Он тоже передавал мне привет.
3 марта поздно вечером ко мне пришла Татьяна Москалькова, уполномоченный по правам человека при президенте РФ. Ей надо было улетать в Швейцарию, выступать в ООН, однако, беспокоясь за мою судьбу, она решила навестить меня перед аэропортом. Видимо, Юля убедила её попытаться уговорить меня сойти с голодовки.
Разговор происходил в кабинете у Подреза. Татьяна Николаевна попросила Антона Станиславовича налить мне чая, но он ни в какую не хотел ублажать арестанта, тем более из своих рук. На правах старшего по званию Москалькова, в прошлом генерал МВД, передала мне чай, который полковник Подрез налил ей, а его стакан забрала себе. Мало того, несмотря на возражения Подреза, попросила оставить нас в кабинете наедине.
– Не могу, Татьяна Николаевна! Не положено! – пытался отбиться начальник СИЗО.