Непокорное сердце огненного альфы - стр. 27
Первые же выводы вышли неутешительными. Открытые воды в принципе не предполагают никогда никакой стабильности.
И кольца Марсело Ньето нет…
Последнее, к слову, встревожило похлеще всего остального.
Белый, пусть и не чистокровно, волк не будет в восторге от такой моей потери, когда я вернусь.
А я вернусь!
Вот только сперва разберусь с одним в край охамевшим оборотнем, который вообще непонятно с какой стати такую дичь творит, и обязательно вернусь!
И без него проблем по горло. А времени на то, чтобы с ними справиться, оставалось всё меньше и меньше.
Закреплю союз с Ньето и отправлюсь искать отца…
Вовсе мне не до прихотей Короля Рио!
Тем более, таких!
Ну, точно извращенец же!
В последнем я лишь утвердилась. И не раз. Вместе с последующим:
— Как спалось?
В голосе — арктический лёд. Аж мурашки по коже пронеслись. А все мои мысленно выстроенные планы предательски канули куда-то в небытие, отойдя на второй план. Моя звериная составляющая и вовсе зарылась ещё глубже, не желая провоцировать сильнейшего на грани срыва. Но то она. Я её никогда не брала в расчёт, иначе бы не являлась Аделией Вега — дочерью своего отца, одного из сильнейших баронов Карибского побережья. Поборола желание обхватить себя обеими руками. Наоборот. Расправила плечи. Заставила себя вспомнить действительно насущное и не поддаваться чужой тяжелой ауре.
— А я спала? — выгнула бровь, демонстративно не замечая дурной настрой оборотня.
В конце концов, он у меня тоже не из лучших!
— Ты же меня вырубил, — добавила сухо.
Чуть не придушил.
— Пять часов назад, — ухмыльнулся мужчина.
Твою ж…
Мать!
— Нехило, — подтвердила уже вслух, но не столь эмоционально, как про себя, хотя у самой прям зубы свело, с такой силой стиснула их. — Что с остальными? — перешла с более насущному.
Надо же чем-то себя отвлечь!
И пусть мой вопрос ничего не изменит по факту. Что случилось, то случилось. Остаётся лишь разгребать. Надеюсь, без особо тяжелых последствий. Для меня.
Оливейра точно поплатится!
— Кто именно тебя интересует? — поинтересовался в свою очередь оборотень всё также деланно безразлично, но вот глаза недобро прищурились.
И снова посетило непонятное колючее чувство, от которого волчья сущность сжалась в комок, ведомая элементарным инстинктом.
— Тео. Все, кто со мной был.
— А, ты про семейку свою ненаглядную, — заметно расслабился Оливейра. — Нормально они. Остались, где были, целые и невредимые. И даже в сознании, — опять усмехнулся непонятно чему.
И это не то чтоб прям сильно взбесило.
Но взбесило, да!
— Невредимые? — тоже усмехнулась встречно, пряча за этой эмоцией нахлынувшее раздражение. — Насколько невредимые? Как Матео Ньето?