Непокорная для шейха - стр. 21
Всю жизнь я гнал прочь чувства, и довольно успешно. Любовь превращает сердце воина в рыхлый зыбучий песок, который падает к ногам возлюбленной и тонет среди миллиарда песчинок. Давать женщине власть над своей волей и душой я не собирался. Мои чувства станут для избранницы не наградой, а суровым испытанием. Если шайтан не избавит меня от столь сильной зависимости.
Я намерено задержался. Мне хотелось выбить из колеи женщину столь дерзкую и суровую, да ещё посягнувшую на мир бизнеса, мир мужчин.
Ее глаза расширились при виде меня, приобрели оттенок кораллового рифа под солнцем, и тут же в них всколыхнулись эмоции, которые я так жаждал получить.
Кира Полянская. Это имя ей не подходило. Своенравная и смелая. Аблькисс. Она даже не догадывалась, что в своих мыслях ч начал не именовать именно так.
Начался самый захватывающий процесс игры. С помощью осторожных вопросов мне удалось выяснить многое. Гордая и независимая, Аблькисс испытывала удовольствие от своего образа жизни. Настолько сильное, что готова была противопоставить его любви и созданию семьи. У нее загорались глаза. Одинаково. И когда она реагировала на меня, и когда говорила о компании. Мириться с таким соперником я не собирался.
Потому уже с первых минут понял, что мой интерес к ней - не блажь, не плотский интерес. Огонь пылает так неистово, что его уже не погасить, только подчинить себе как можно скорее.
Планы один безумнее другого возникали в сознании. Если я желал чем-то обладать - я это получал. Не имели значения методы. С самого рождения желания наследника эмира выполнялись. Настолько поспешно, что я перестал видеть какие-либо границы.
Моя мать, правда, пыталась препятствовать в этом. Она единственная имела на эмира Эмина Аль-Махаби, моего отца, сильное влияние. Но такие запреты вызывали только неуемное желание их нарушить, что я и делал до тех пор, пока она не смирилась. Что же касается отца - он придерживался иного взгляда, полагая, что я должен вкусить всех соблазнов и удовольствий жизни перед тем, как однажды стану эмиром. Видимо, к тому абстрактному времени мне предполагалось остепениться. Но пока оно ещё не настало, я не намеревался отказывать себе в преимуществах, которые с лихвой позволял титул принца. Даже когда они выходили за рамки закона и общественной морали.
В этот день я захотел русскую Киру. И просто переспать с ней, чтобы утолить грозящую выйти за берега страсть, было мало. Я знал, что это сделает мое пламя вечным и обжигающим.
Смотрел в ее глаза, ловил дрожь, которая саму ее пугала, как бы не пыталась эта норовистая кобылица казаться холодной и непреступной. И желание крепло, играло, бежало по крови согревающим теплом. Кого другого это неумолимое желание сожгло бы за доли секунды. Но я был к нему готов.