Неподвижно лишь солнце любви - стр. 23
– Что серьёзный, соглашусь, – сказал Теремрин, поднимаясь из-за стола, поскольку разговор вновь принимал оборот, для него нежелательный. – Ну а опрометчивости в нём не вижу. Впрочем, не пора ли нам на пляж?
По дороге в номер он продолжал что-то рассказывать о доме отдыха, потом же, когда она ушла в спальню переодеться для пляжа, он вдруг подумал: правильно ли поступил, пригласив её? Он стремительно ворвался в её жизнь и завоевывал всё новые и новые позиции в её сердце. А цель какова? Ведь если признаться, цели он так ещё и не определил. На какую роль в своей судьбе он готовил эту юную, чистую девушку? Место жены было занято, и пусть занято, как казалось, непрочно, всё это так могло только казаться? Роль любовницы Ирине не подходила, поскольку ей ещё предстояло строить свою, личную жизнь.
Он ждал, что она, в конце концов, прямо спросит у него, женат ли он, и не знал, как ответить на этот вопрос. В случае прямого вопроса солгать он не мог. Она же не спрашивала, и он начинал понимать почему? Она была слишком деликатна.
В Пятигорске всё было гораздо проще. Он отдыхал, и она отдыхала. На курорте взятки гладки, но даже при таком условии он не переступил грани в их отношениях, потому что не считал возможным взять на себя ответственность за последствия своего поступка. Да и она ведь не собиралась позволять ему того, что в своё время позволила Катя. Теперь всё было по-иному. Она приехала к нему, и, видимо, рассчитывала на серьёзное к ней отношение. Она доверилась ему. Мог ли он злоупотребить этим доверием? Ведь по всему было видно, что она на подобный шаг решилась впервые.
Размышляя так, он и не подозревал, что был очень недалёк от истины, ибо казус, который произошёл с Ириной в номере Синеусова, не переменил её образа мышления, её взглядов на отношения между мужчиной и женщиной. Мама не одобрила её поездку, хотя и протестовать против неё не сочла возможным. Она лишь сказала: «Смотри, дочка, я тебя обо всём предупредила. Смотри сама… Уже не маленькая. Запретить не могу, но и благословить на такой шаг не осмелюсь».
Мамы стали иными, по сравнению с теми, что были в старой благочестивой России. Мамы под давлением обстоятельств, стали мягче, стали покладистее. А зря!
– Ты давно приехала в Москву? – спросил Теремрин, когда она вошла в гостиную, уже готовая к походу на пляж.
– Вчера утром. Рассказал о тебе Татьяне, подруге своей институтской. Я, кажется, говорила, что она знает тебя, а точнее, видела тебя.
– Каким образом?
– Татьяна ходила на твои вечера, куда её несколько раз вытаскивала старшая сестра Ольга. Ты выступал во Дворце культуры Метростроя?