Неподходящее занятие для женщины - стр. 17
– Со слов Джона Беллинджера.
Итак, вот они, отголоски дела Беллинджера! Берни терпеливо дожидался их. Дело Беллинджера было его наиболее выгодным предприятием и, кажется, его единственным успехом. Джон Беллинджер служил директором небольшой семейной фирмы, изготовлявшей специальное научное оборудование. Год назад его кабинет наводнили письма непристойного содержания, и, не желая обращаться в полицию, он позвонил Берни. Берни, принятый по его предложению в штат фирмы на правах рассыльного, быстро нашел решение этой не очень-то сложной задачки. Письма сочинял личный секретарь Беллинджера – человек средних лет, пользовавшийся неограниченным доверием. Беллинджер хорошо отблагодарил своего спасителя. После упорных раздумий и консультаций с Корделией Берни направил ему счет, размер которого заставлял жмуриться его самого, и счет был полностью и в срок оплачен. На эти деньги агентство просуществовало целый месяц. Берни всегда говорил: «За дело Беллинджера нам положена премия, вот увидите. В нашей работе может случиться что угодно. Он выбрал нас наугад, ткнув пальцем в строку в телефонной книге, но теперь он будет рекомендовать нас своим друзьям. Это дело – начало взлета».
Вот когда пришла пора для премии за дело Беллинджера – в день похорон Берни!..
Она не задала больше ни одного вопроса, и остаток пути, занявшего в общей сложности меньше получаса, прошел в молчании. Они сидели локоть к локтю, бедро к бедру, но соблюдали дистанцию. Города она не увидела. В конце Привокзальной улицы, у обелиска Героям войны, они свернули влево и скоро оказались вне городской черты. Вокруг расстилались поля с молодой кукурузой, небольшие рощицы отбрасывали на дорогу рассеянную тень, мимо проносились деревеньки с домиками, крытыми соломой, и добротные особняки из красного кирпича. Когда дорога взбегала на холм, Корделия видела шпили и острые крыши городских домов, обманчиво близкие в свете вечернего солнца. Еще одна деревня, цепочка вязов вдоль дороги, извилистая кирпичная стена – и они въехали в распахнутые стальные ворота.
Дом был построен в георгианском стиле. Возможно, он не был лучшим его образцом, но отличался солидностью, достойными пропорциями и, казалось, составлял часть пейзажа – свойство, присущее лишь добротным произведениям архитектурного искусства. Видавшие виды кирпичные стены, увитые глицинией, мягко светились, побеги переливались, подобно изумрудам, и весь дом начинал поэтому казаться искусственным и невесомым, как декорация для киносъемок. Это был семейный, гостеприимный дом. Однако сейчас его окутывала пелена тишины, и элегантные окна казались глазами мертвеца.