Неотмазанные. Они умирали первыми - стр. 28
– Да, братцы, вода здесь дерьмо, вонючая какая-то! С сероводородом, – сказал контрактник, поднимая лицо и сплевывая. – Наша вкуснее!
– Спору нет, Михалыч! Наша, конечно, лучше! Особенно родниковая! – послышались со всех сторон возгласы.
– Мужики! Объявляю двадцатиминутный перекур!
Дождавшись, когда приехавшие «контрабасы» вдоволь напьются, Ромка и Танцор наполнили бачки водой под завязку и, взвалив на спину, потащились к себе в лагерь.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Через полчаса колонна ожила: заревели движки бронетехники, выплевывая вонючую гарь, заурчали монотонно грузовики, бойцы расползлись по машинам. Вишняков сначала помог могучему Любимцеву забраться в кузов, потом уж вскарабкался сам. Устроившись на своем месте, постучал кулаком по кабине водителю:
– Виктор! Трогай!
«Уралы» вслед за головным БТРом вывернули на разбитую дорогу.
Старший прапорщик вновь погрузился в свои, прерванные остановкой, воспоминания:
«Что-то в их отношениях произошло. Нина за последний год сильно изменилась. Может быть, отпечаток наложила ее ответственная скрупулезная выматывающая работа. Может быть, всему виной новая начальница-самодурка. Стерва, ушедшая с головой в работу, будто комсомолка тридцатых, постоянно капающая на мозги, не дающая подчиненным ни на минуту расслабиться. А может быть – ее дети, два ленивых избалованных шалопая. Вместо того чтобы беречь и помогать матери, эгоисты треплют ей нервы своими капризами и постоянными мелочными разборками; так и чешутся порой руки раздать налево и направо оплеух и подзатыльников. Может быть, их совместная жизнь стала похожа на обычную семейную, полную рутины, обыденных забот. Наверное, и первое, и второе, и третье. Вероятно, это правда, что пишут о любви. Что в среднем она живет около трех-пяти лет. Потом вся восторженность, нежность, влюбленность притупляются и пропадают безвозвратно. В лучшем случае остается уважение, дружба, а в худшем – непримиримая вражда.
Когда он появлялся у нее, она уже не встречала его сияющая, как прежде, у порога, обнимая и целуя, а сидела в кресле перед включенным телевизором или, стоя в кухне у плиты, поворачивала голову и отзывалась как-то без эмоций, сухо: «Привет!» И не старалась обернуться и прижаться, как бывало раньше, когда он обнимал ее сзади и целовал в шею под копной волос. Куда пропала эта пылкая восторженная женщина? Откуда ее, участившиеся в последнее время, упреки, нервные срывы. Он понимал, что сам не меньше виноват в случившемся, которое постоянно точит, гложет и выматывает его. У Нины в отличие от Александра была хорошая зарплата. Он все время ощущал себя нахлебником, эдаким «альфонсом», так как ему постоянно приходилось выкраивать, экономить, занимать деньги, во многом себе отказывая. В некоторых ситуациях он выглядел просто глупо и чувствовал себя униженным, иногда полным болваном, ничтожеством рядом с этой женщиной. Принца, увы, из него не получилось. Ему приходилось содержать старую больную мать и взрослого сына-инвалида. Денег катастрофически не хватало. Цены росли не по дням, а по часам, зарплата оставалась прежней. Надо было что-то делать. А не сидеть сиднем как Емеля на печи и чесать репу. Сплошные наступили в жизни черные полосы. Прямо, тельняшка какая-то».