Неотения - стр. 13
Плеск вёсел с каждой минутой становится всё отчётливее. Дельфины волнуются все сильнее, а затем, глядя на Максима, пронзительно кричат, заглушая даже стоны на той стороне. Ему становится страшно, и он медленно отступает назад.
Затем что-то щёлкает в его голове, и он бежит от берега. Вслед ему громко кричат дельфины. Вода закипает от их тел. «Дельфины, почему здесь так много дельфинов?» – почти беззвучно шепчет он до тех пор, пока не теряет сознание.
Прошло полчаса. Он очнулся и увидел, что лежит на диване со связанными за спиной руками. Всё немного плывёт перед глазами Максима. Он пытается встать, но ноги не слушаются. На кухне кто-то моет посуду. Он прислушивается к голосу, который подпевает радио:
Мёртвых дельфинов танцующий крик
Нас возвращает из царства теней.
Хочешь узнать, как прекрасны они?
Вспомни ушедших за ними людей>1.
И Максим вспоминает этот голос из своей прошлой жизни, голос оттуда, где он когда-то жил и знал, чего хочет. Это голос Сашки.
Щёлкает замок входной двери. Максим остаётся один в закрытой квартире. Сашка развязал его и ушёл за продуктами. В доме не осталось ничего, что может облегчить его страдания. Он подходит к окну третьего этажа и смотрит на улицу.
За окном голубое небо, в котором когда-то хотелось утонуть. Такое, какое бывает только весной. Неторопливо плыли в этом бездонном море белые фрегаты облаков, и казалось, что жизнь только начиналась.
Сумасшествие и безудержная весёлость царили везде. Весна поселилась во всём. И изменялось не только небо, но и всё вокруг. Каждая частичка существа напевала какой-то известный с детства мотив, и это звонкое многоголосие складывалось во что-то единое и целое, что-то неподвластное объяснению, но движущее всеми мыслями и поступками.
Хотелось смеяться, делать самые невероятные вещи, и его просто переполняло от той бесшабашности, которая струилась в жилах, казалось, что сходишь с ума от радости и всеохватывающей любви к окружающему миру. Может быть, так и было когда-то, но не теперь, когда кровь его бежит ненасыщенная дурью, он видит всё совсем по-другому…
За окном отвратительная картина: вверху – жутко чужое небо, внизу – грязь, мусор, разбросанный по двору, и собачье дерьмо, оголившееся после таянья так красиво всё прикрывающего снега. Там, под окном, суетятся люди, повылазившие из своих нор. Видно, они тоже почувствовали всё то, что нельзя описать словами, но чему можно дать простое и ёмкое определение – весенняя дурь, царящая везде. Максим отводит взгляд и чувствует продолжающее нарастать отвращение ко всему этому безумию и к безумцам, охваченным авитаминозом и гормональным выплеском. Новая волна безысходности накрывает его с головой, сопротивляться ей бессмысленно, она только разъяряется ещё больше.