Неординарные преступники и преступления. Книга 1 - стр. 21
Разумеется, был проведён и допрос Альмиры Рооф. Последняя подтвердила факт заболевания Боткин в конце июля – начале августа и заявила, что 28, 29 и 30 июля находилась подле Корделии, выполняя функции сиделки. Боткин подхватила что-то похожее на воспаление лёгких, они сильно кашляла, у неё была повышена температура и тому подобное, в общем, в те дни она чувствовала себя очень нехорошо. На вопрос о том, известно ли Рооф что-либо об отношениях журналиста Даннинга и Боткин, свидетельница ответила, что отношения эти выглядели со стороны очень дружескими и даже добросердечными, Корделия считала Джона большим ребёнком, заботилась о нём по-матерински и помогала деньгами. Однажды она даже взяла взаймы у Рооф 500$ для того, чтобы передать эти деньги Даннингу. По тем временам это была очень значительная сумма – она приблизительно в полтора раза превышала годовой доход чернорабочего или сельского батрака.
Люди, выразившие полное доверие Корделии Боткин и безоговорочно поддерживавшие её после ареста. Слева: Уэлком Боткин, муж Корделии, сразу же озаботившийся приглашением лучших адвокатов Сан-Франциско. Справа: Ангес Рооф, няня Корделии в пору её детства.
На следующий день после ареста – то есть 24 августа – полиция Стоктона провела обыск номера Корделии Боткин в отеле «Виктория». О результатах его было сказано весьма туманно, очевидно, с целью обеспечения внезапности представления улик. Начальник полиции Сан-Франциско Лис, осуществлявший общее руководство расследованием, выразил удовлетворение полученными при обыске данными и заявил, что теперь-то следствие готово явиться в суд с уликами. Что это означало, стало ясно чуть позже. Согласно материалам следствия, в номере Корделии были обнаружены куски обёрточной бумаги, шпагат и… кусочек сургучной печати, которой в магазине Джорджа Хааса запечатывали коробки с конфетами! Это означало, что проживавший в номере человек вскрывал запечатанную коробку с конфетами, а обёрточную бумагу использовал для упаковки коробки конфет, предназначенной для пересылки по почте [в эту-то коробку и были положены отравленные конфеты из другой коробки]. И, перевязав коробку с конфетами шпагатом, обитатель этой комнаты отнёс её к почтовому ящику! Ну, логично же, правда?!
Вряд ли можно усомниться в том, что эти улики либо важнейшая из них – фрагмент сургучной печати с клеймом магазина Джорджа Хааса – были подброшены полицией. Фабрикация улик являлась одним из самых эффективных приёмов в арсенале американских «законников» той поры, и полицейские органы беззастенчиво злоупотребляли им. Во многих моих очерках, посвящённых работе американской полиции во второй половине XIX – первой половине XX столетий, приводятся примеры довольно откровенной манипуляции уликами, которые полицейские либо делали сами [например, оставляя кровавые отпечатки пальцев в доме подозреваемого] либо банально подбрасывали, принося с собой. Описание таких фабрикаций улик можно найти, например, в моей книге «Все грехи мира»