Неординарные преступники и преступления. Книга 1 - стр. 12

Автор надеется, что это подзатянувшееся отступление не показалось нудным или неуместным, напротив, оно необходимо для правильного понимания масштаба той личности, к которой детектив МакВей обратился за консультацией в августе 1898 года.

Итак, 19 августа Дэвид Карвальо встретился с детективом штата и получил из его рук ряд письменных документов, имевших отношение к делу об отравлении шоколадными конфетами сестёр Пенингтон. Изучив их, почерковед сделал ряд выводов:

– в представленных образцах свободного почерка Корделии Боткин и анонимных оскорбительных писем, полученных Мэри Пенингтон-Даннинг в июне-июле, имеются схожие специфические элементы, в частности, совместное или близкое по тексту написание буквы «p» без наклона и буквы «l» с выраженным наклоном;

– заглавная буква «С», встречающаяся в оформлении бандероли с отравленными конфетами, может быть охарактеризована как «угловатая», и манера её начертания соответствует почерку Корделии Боткин;

– буквосочетание «se» (в слове «please») во всех представленных образцах – как в анонимных письмах, так и письмах за авторством Боткин – пишется заметно выше предшествующих букв, что может считаться специфической манерой письма Корделии Боткин;

– автор всех представленных образцов – как анонимных, так и писем Боткин – получил классическое образование и демонстрирует староанглийский стиль письма, при котором кисть движется слитно с предплечьем; – нельзя исключить того, что анонимные оскорбительные письма, письмо, полученное с бандеролью, и надписи на обёртке самой бандероли исполнены одним и тем же лицом – Корделией Боткин.

Тут необходимо обратить внимание на нюанс, далеко не очевидный современному человеку. В те далёкие суровые времена люди не пользовались смартфонами и персональными компьютерами, а потому обучение детей каллиграфии являлось одной из важнейших задач начальной школы. Выработке красивого почерка уделялось много времени и внимания. Очень часто дети перенимали манеру письма учителя, разумеется, не воспроизводя её в точности, но следуя тому канону, которого от них добивался учитель. Поэтому почерки разных людей порой оказывались в значительной степени унифицированы (схожи) именно в силу того, что эти люди обучались каллиграфии у одного и того же учителя. Вывод Дэвида Карвальо о «староанглийской школе письма» как раз таки и указывал на наличие у автора текстов специфической базовой подготовки.

Заключение Дэвида Карвальо подействовало на детектива МакВея воодушевляюще. Преступная схема вроде бы определилась и выглядела довольно убедительной – стареющая женщина в борьбе за жениха сначала пишет анонимные письма, а затем принимает решение устранить его жену самым радикальным способом и для этого прибегает к яду… Неужели кто-то скажет, что такого не может быть?!