Неоконченные предания Нуменора и Средиземья - стр. 47
– Они зрели Свет Запада, – говорил он, – и Тьма в конце концов отступит пред ними.
Морвен не спорила с мужем – рядом с Хурином всегда верилось только в хорошее. Но ее род тоже был сведущ в преданиях эльфов, и про себя она говорила: «Да, но ведь они отвратились от Света, и он теперь недоступен им… Быть может, Владыки Запада забыли о них? А если так, разве под силу эльфам одолеть одного из Властей, пусть они и Старшие Дети?»
Хурина Талиона, казалось, подобные сомнения не посещали. Но однажды весной случилось, что Хурин встал утром мрачный, словно увидел дурной сон, и весь день был сам не свой. А вечером вдруг сказал:
– Морвен Эледвен, меня скоро призовет мой долг, и наследник дома Хадора останется на твоем попечении. А людская жизнь коротка, и опасности подстерегают нас, даже и в мирное время.
– Так повелось в мире, – ответила Морвен. – Но что стоит за твоими словами?
– Благоразумие, не колебания, – ответил Хурин – но видно было, что он обеспокоен. – Любой, кто задумывается о будущем, должен понимать: что бы ни случилось, мир не останется прежним. Это большая игра, и одна из сторон неизбежно потеряет очень много. Если короли эльфов падут, эдайн придется худо. А из эдайн ближе всего к Врагу живем мы. Я не стану уговаривать тебя не бояться, если случится худшее. Ты боишься того и только того, чего следует бояться, и страх не лишит тебя разума. Но я велю: «Не жди!» Я вернусь, как только смогу, но не жди меня! Уходи на юг, и как можно скорее. Я пойду за вами, и найду тебя, пусть даже придется обыскать весь Белерианд.
– Белерианд велик, и неприютен для бездомных беглецов, – промолвила Морвен. – Куда нам бежать, одним или с родичами?
Хурин задумался.
– В Бретиле, – сказал он наконец, – живут родичи моей матери. По прямой лиг тридцать отсюда.
– Если в самом деле случится худшее, – возразила Морвен, – чем помогут нам люди? Дом Беора пал. Если и могучий дом Хадора не устоит, где же укроется жалкий народ Халет?
– Да, они народ немногочисленный и непросвещенный – но доблестный, можешь мне поверить, – сказал Хурин. – А на кого еще нам надеяться?
– Про Гондолин ты молчишь? – спросила Морвен.
– Молчу, ибо ни разу не произносил я этого имени, – ответил Хурин. – Да, молва не лжет – я побывал там. Я не говорил этого никому, но тебе скажу, и скажу правду: я не знаю, где он.
– Но все же догадываешься, и догадываешься верно, не так ли?
– Быть может, – сказал Хурин. – Но этого я не могу открыть никому, даже тебе, разве что сам Тургон разрешит мои уста от клятвы, – так что не допытывайся понапрасну. И даже если бы я, к стыду своему, проговорился, вы все равно бы нашли лишь запертую дверь: пока сам Тургон не выйдет на битву (а об этом слыхом не слыхано, никто и надеяться не смеет), внутрь никого не впустят.