Неоконченная исповедь - стр. 4

Нежная, почти воздушная, ласкающая красота. Длинные натуральные каштановые волосы схвачены в конский хвост лентой цвета оливковой зелени. Чуть тронутая загаром кожа на щеках, темно-синие глаза, длинные густые ресницы, когда опускает веки. Пухлые широкие губы, маленький, осыпанный веснушками, слегка вздернутый носик, небольшой шрам на высоком лбу, прямо у линии роста волос. На губах почти совсем нет макияжа, если не считать остатков розовой помады. Нежно-розовая персиковая кожа лица. Трудно поверить в искренность ее слов о том, что она «приближается к концу молодости» и что «тридцатка и есть такой конец». Под расстегнутой толстовкой с капюшоном эластичная зеленая футболка, стягивающая тяжелую большую грудь. На ногах ядовито-зеленые кроссовки.

Небольшое уютное кафе в парке, рядом с ботаническим садом во Франкфурте, полное в это время решивших подкрепиться велосипедистов, бегунов и пешеходов со скандинавскими палками.

– Простите, что вам пришлось ехать сюда, – говорит она, – но у меня очень плотный рабочий график. В субботу тоже. С утра я работаю в цветочном магазине, потом до вечера в университете. В промежутке – бегаю сюда на обед. Цветами занимаюсь недавно. Я всегда хотела иметь свой цветочный магазинчик, но сначала мне надо защитить кандидатскую. Вот такая прихоть, тем более что кандидатская по социологии при оформлении букетов без надобности. Родителей в эту химеру я втягивать не хочу. Сколько можно доить людей, которых любишь и уважаешь? А вот защищу кандидатскую, и они простят мне мой цветочный магазин. Во всяком случае, надеюсь, что простят. До того, как я начала работать здесь, я продавала одежду привередливым русским и китайцам в магазине Gucci на Гете-штрассе. Сплошной стресс, а денег – кот наплакал, потому что Gucci с пиететом относится только к одному – высоким ценам. Как-то раз пришел детектив, купил портмоне из крокодиловой кожи. То, что он детектив, я узнала из оставленной им визитной карточки. Он тогда сказал мне, что я гублю себя, стоя за прилавком, и что у него для меня есть работа получше. Через неделю я позвонила ему – исключительно из любопытства – что там у него за работа. И как только он сказал, что за час у него платят в среднем около ста евро, и объяснил, насколько «непыльная» работа, меня как ветром сдуло с прилавка Gucci, я даже с управляющей, которая и так хотела меня уволить, не попрощалась. Так я стала работать «лакмусовой бумажкой верности». Меня это даже забавляло, но «детектив с портмоне из крокодиловой кожи» относился к нашему делу с огромной серьезностью. А как иначе, если его имеющее официальную лицензию детективное агентство уже много лет выполняет колоссальное количество заказов такого типа. При правильной постановке дела это хорошее материальное подспорье для жизни. К тому же для вполне вольготной жизни. Костяк персонала составляют всего два человека – он и его старший брат, совладелец и по совместительству бухгалтер. На них по договору работает десяток-другой людей и неплохо там зарабатывают. В основном девушки. Начинающие актрисы, модели, милые студентки, которые вместо того, чтобы украшать собою в качестве хостесс франкфуртские ярмарки, предпочитают тестировать парней на верность. Вот приходит кто-нибудь к сыщику и хочет убедиться, что какой-то другой человек будет хранить ему верность в ситуациях, которые такому поведению ничуть не способствуют. Чаще всего приходили женщины – они по натуре своей более любопытны и недоверчивы, нежели мужчины. Значит, и для проверки на верность детективу нужны были именно женщины. Я пишу работу о социологических аспектах эмоциональной манипуляции, так что помимо своих ста евро получаю там практические уроки. Причем бесплатно. По крайней мере, именно так я воспринимала свою работу. От родителей я унаследовала красоту, которая в моей работе вещь исключительно полезная. Я надевала мини-ебку, как ее называла одна из моих младших подруг, добавляла себе лет сначала солярием, потом макияжем, открывала грудь, натягивала чулки, перехватывая ажурной резинкой свои бедра, надевала шпильки (служебные – детектив не экономил на одежде) и с «высоты» своего положения принимала зачет на верность. Делала это преимущественно по вечерам. Все подробное портфолио кандидата на проверку готовил мне детектив. Всю информацию он получал от заказчика. Чаще всего от невесты или жены, но бывало, что и от любовницы, которая пыталась убедиться, что она станет той самой, той единственной в его жизни, потому что «жена не имеет значения». Я знала о его привычках, пристрастиях, что он любит, какую музыку слушает, кто по профессии или кем бы он хотел быть. Я также знала очень часто, какие женские духи привлекают его внимание, любит ли он танцевать, за какую команду болеет, читает ли книги, что предпочитает – пиво или вино. На первом же задании, полученном от невесты (свадьба была намечена через месяц), я, что называется, вляпалась. Абсолютный франт, презирал всех, кто ездит на