Необычайное приключение Патрика - стр. 13
– Мемуары.
– Простите, что? – изумился профессор.
– Я пишу их с тех самых пор, как ушел дядя Людвиг. Мне показалось, что вам было бы интересно их прочесть. Впрочем… Да нет, что я такое говорю – отдайте! Это полная ерунда.
– И не подумаю! – рассердился Спагетти. – Патрик, это никакая не ерунда! Это… Это же самое драгоценное сокровище в мире! О, Патрик, вы осчастливили старика!
Чего-чего, а такого Патрик никак не ожидал. Все это было выше Патриковых сил. Покраснев с головы до пят, он молча ретировался.
Винегрет с водорослями
На следующий день профессор не вышел на завтрак – как Патрик его не уговаривал. Он заперся у себя в каюте и даже повесил на дверь табличку «Не беспокоить ни под каким предлогом!», которую сделал сам из куска старого пенопласта. Патрик было решил, что Спагетти опять не здоровится. Но дело было в другом.
Профессор читал. Мемуары Додо – последнего из ныне живущих – так захватили его, что ни про какие обеды с ужинами не могло быть и речи. Спагетти читал запоем, не отвлекаясь на отдых и моцион. Сколько свидетельств современников Додо прочел он за свою жизнь – их были сотни! Большинство содержалось в судовых журналах кораблей Голландской Ост-Индской компании, которые причаливали к берегам Маврикия в XVI веке. Однако все они ограничивались скупыми описаниями облика «неуклюжих, уродливых» птиц и гастрономическими рецептами их приготовления. Чего стоит одна из самых ранних записей о дронтах, сделанная в журнале ван Варвейка! При воспоминании о ней профессор Спагетти поморщился.
«Эти птицы – больше, чем наши лебеди, – писал голландец, – с огромной головой, лишь наполовину покрытой кожей, и как бы одетой в капюшон. У них отсутствуют крылья, а на их месте торчат три-четыре темных пера. «Тошнотворными» мы называем их по той причине, что чем дольше их готовить, тем тверже и безвкусней они становятся. Однако брюшко и грудинка у них приятны на вкус и отлично разжевываются».
Профессор, разделивший с Патриком не одну трапезу, часами ведший с ним беседы о предметах сложных и важных, вспоминал теперь о тех кощунственных свидетельствах с содроганием. Между тем, простой и легкий стиль Патрика очаровал Теодора. Ученый буквально влюбился в его книгу. Вернее, рукопись – хотя, признаться, в голове Спагетти она была уже книгой. Грандиозной! Сенсационной! Беспрецедентной! Конечно, тут понадобится глубокая редактура специалиста, и не одного. Ведь с историей, географией и биологией Патрик был знаком лишь поверхностно. Его представления о мире в корне отличались от тех, какими обладало современное человечество. Поэтому повествование его местами было сумбурно, а описания не слишком достоверны. Но ведь Додо был истинное дитя природы, а детям такие вещи прощаются.